— Вы устали, Исмар?

— Нет, нет.

— Я отведу вас в отель. Помоетесь, отоспитесь, а вечером встретимся опять.

— Прошу вас, не затрудняйтесь.

— Это в порядке вещей, — сказал Камин. — Вечером вы расскажете мне все новости, а я распахну перед вами ворота в наш здешний мир.

Он вышел из-за своего письменного стола, высокий, самоуверенный, с прямым и открытым взглядом на волевом лице.

На улице он окликнул кого-то за стеклом кафе, и низенький человечек, сидевший там за столиком, тотчас же поднялся и подошел к ним.

— Симон, это Исмар, — представил его Камин. — У тебя еще будет возможность повозить его по разным адресам.

Человечек салютовал, дотронувшись до козырька своего кепи.

— Что за город! — воскликнул Исмар.

— Езжай медленно, — напутствовал Камин водителя.

— Если б у меня было время хоть для небольшой прогулки…

— Что бы вы хотели посмотреть?

— Мост Александра III, о котором мне рассказывала мать, и Поли Бержер.

— Они, кажется, и по сей день стоят, как думаешь, Симон?

— Ну конечно, господин Камин, — подтвердил водитель.

— Езжай через этот мост, — сказал Камин. Он достал из портфеля расписание поездов и карту Франции и протянул Исмару.

— Это Александр III?

— Верно, — отвечал водитель.

— Я был уверен, что узнаю его, — сказал Исмар Леви. — Нельзя ли выйти на минутку?

Камин кивнул, и водитель притормозил у въезда на мост. Исмар смотрел на высокие статуи, на витые колонны и роскошные фонари. Все казалось огромным — раскинувшееся вокруг пространство, крылья ангелов, лиловеющее небо, закопченные трубы, длинные, плоские языки волн на реке. Он вернулся в машину. Сквозь раскрытое окно автомобиля видны были чугунные решетки балконов, жестяные навесы, цветные витрины кафе.

В отеле неспешный лифт — медь и стекло — поднял его на пятый этаж. Он сел на кровать. С крыши дома напротив раздавались голоса рабочих. Веки его слипались, щипало глаза. Он ополоснул лицо и попросил, чтобы принесли немного фруктов. Когда вошла горничная, спросил у нее, где можно найти казино. Она знала только об одном. Исмар Леви повторил название. Едва она вышла, он растянулся на кровати и тотчас уснул. Ему снились горки блестящих золотых монет на зеленых столах.

Ресторан, где его поджидал Камин, находился на большом людном бульваре. Исмар подумал о матери, которая девочкой ходила по таким вот бульварам и жила в пансионе у некоей усатой дамы. Маги-автоматы со сверкающими камнями в чалмах предсказывали судьбу. Две молодые женщины подошли к автомату, и одна опустила в прорезь монету. Голова мага покачнулась, рука медленно поползла вверх. Женщина взяла протянутый билетик и показала подруге. Они рассмеялись.

Ресторан был просторный и дешевый. За каждым столиком сидела своя компания. Камин разговаривал с худощавым человеком в черном. Исмар обратил внимание на его чрезмерно кустистые седые брови и присел рядом. Худой господин встал и представился, но имя прозвучало неразборчиво.

— Для меня большая честь, — медленно проговорил он, — познакомиться с одним из героев, которые подносят нам вожделенное отечество на острие меча.

Исмар сел снова.

— Вы предполагаете остаться в Париже? — продолжал худой господин. — Я к вашим услугам. Если понадобится помощь, приходите ко мне в любой час дня и ночи. — Он вручил Исмару визитную карточку и откланялся с выражением странного воодушевления на изможденном лице.

— Это друг, — заметил Камин.

Он стал расспрашивать Исмара о людях, с которыми тому довелось работать, об их статусе и отношениях с другими еврейскими лидерами, о тех, у кого он проходил инструктаж. Камин внимательно слушал, а потом попросил помочь перевезти в Тулон детский лагерь и рассказал о компании «Аргос — Средиземное море».

На визитной карточке был отпечатан адрес человека в черном, доктора Анри Руссо. «Если понадобится помощь, приходите ко мне в любой час дня и ночи». Исмар с горечью вспоминал слова Руссо. Время летело с немыслимой быстротой.

Ночью Исмар явился в казино и с удивлением обнаружил там бледных женщин в похожих на тряпье нарядах. Он перехватил взгляд лысого человека с гнилыми зубами: воротничок его белой сорочки был грязен, а на манжете не хватало пуговицы.

— Вы могли бы объяснить мне правила игры в баккара?

— Нет ничего проще, — ответил завсегдатай. Он довольно долго говорил, а потом выжидательно умолк. Исмар протянул ему несколько купюр и тут же начал проигрывать. Затем он стал следить за господином, делавшим крупные ставки. По прошествии часа начал выигрывать и он, но счастье улыбалось ему недолго. Он покинул казино, когда понял, что с немой мольбой взирает на тех, кому повезло. В кармане нашлось немного мелочи. Он сел на скамью и стал дожидаться первого автобуса.

На следующий день он вошел в большое обветшалое здание у ворот Сен-Дени. На него дохнуло плесенью, запах лука мешался с запахом помоев и тушеной капусты.

— Простите, где номер господина Леви?

— На шестом этаже. Бедный господин Леви, он болен уже больше двух недель. Не спускается вниз. Может быть, возьмете для него письма?

— А вы что же, не можете сами ему передать?

— Слишком высоко, а ноги у меня слабые, да мне за это никто и не платит, — отвечала консьержка, поплотнее заворачиваясь в грязный халат.

Дверь распахнулась, Ханан был в пижаме и драной куртке.

— Исмар?

Первым делом Исмар растворил окно. Ханан ковылял следом, взгляд его был мутным от жара. Исмар протянул ему конверты, и родственник, пробежав глазами адреса отправителей, бросил письма на кровать. Он сел на табуретку, подперев голову руками. Исмар все еще стоял у окна, смотрел на крыши Парижа, на трубы, кровельное железо, шпили вдали. Все в комнате было старым, мрачным, все источало неприятный запах: чемоданы, белье, пыльное чучело птицы на платяном шкафу.

— Жуткие дни, жуткие дни довелось мне пережить, Исмар.

— Валяй, валяй. Поведай мне шепотком еще что-нибудь в том же духе, чтобы твоя конура стала тебе милее.

Лицо Ханана полыхало от высокой температуры.

— Недоброе ты задумал… Надо забыть, надо смириться. Скоро война останется только в памяти. Если кто-то из дорогих тебе людей умер, что ты можешь поделать? Или кто-то из твоих врагов? А если кто-то умер совсем рядом, ты что, будешь хранить его труп у себя дома?

Нетвердой походкой он подошел к окну.

— Глянь сюда.

За окном стоял полуразвалившийся ящик с землей. Земля местами просыпалась на крышу. С краю, в уцелевшем углу ящика, проклюнулись три цветка — два белых и один сиреневый.

— Я думал выбросить этот ящик, — промямлил Ханан.