четыре в Павловский дворец прибыла целая рота измайловцев, которую было велено обучить стрельбе новой пулей, дабы представить изобретение под высочайшие очи.

Представление прошло через две недели. На стрельбище измайловского полка. И прошло она блестяще. Все присутствующие во главе с самим императором Александром I были «удивлены и восхищены». И-и-и… на этом всё закончилось. Никаких иных телодвижений для принятия на вооружение новой пули никто делать не стал. Все усилия Николая привели к тому, что его просто потрепали по щечке и сказали какой он молодец…

После того, как стало ясно, что этим всё и закончилось, на Николая напала хандра. Он стал подавлен, почти забросил тренировки и закаливания, а временами впадал в дерзость и регулярно грубил не только учителям, но и, даже, воспитателю и маменьке. Вследствие чего Данилку едва не выгнали из слуг. Вроде как он плохо влиял на юного Великого князя. Матвей Иванович-то прекрасно знал кто был инициатором всех этих нововведений… Но как-то обошлось. Однако, Данилка понял, что надо срочно выводить своего юного патрона из этого состояния, потому что иначе всё это окончится очень плохо. Ну, зачем России озлобленный и обиженный на весь свет император? Да и станет ли он таковым, ежели будет пребывать в таком состоянии? Ну и с собственными Данилкиными планами в таком случае может произойти полный крах…

— Знаешь, а мне кажется, я придумал, что мы должны сделать, — начал он, улучив момент, когда Николай очередной раз дулся на всех, запершись в своих апартаментах.

— Для чего?- уныло отозвался юный Великий князь.

— Для того чтобы твою пулю приняли в войсках.

— Мою?

— А чью же? Мою что ли? Так мою никто и никогда не примет! Рылом я не вышел. А вот твою — шансы есть.

— Какие? Мы и так сделали всё, что могли, — Николай зло ощерился.- А они все восхищались. Слава всякие приятные говорили… и чего? Ненавижу!

— А вот этого не надо, — наставительно произнёс Даниил, и продолжил наставительным тоном:- Кто хочет решить проблему — ищет возможность, кто не хочет — ищет причину её не решать.

— Кто это сказал?

— Сократ, — ответ на этот вопрос бывший майор, по случайности, знал. Потому что на столе у начальника складов, на которых он служил, стояла табличка из плексигласа с данным изречением. И, кстати, не у него одного. Он таких две или три подобных встречал за время службы. У разных начальников.

Николай задумался.

— И что ты придумал?- спросил он спустя минуту уже более миролюбиво.

— Смотри — для того, чтобы в войсках появились твои пули — их надо откуда-то взять. А откуда берутся обычные пули?

— Их делают.

— Как?

— Пулелейками.

— А кто делает пулелейки?

Николай завис. Потом медленно произнёс.

— Не знаю…

— Во-от, — удовлетворённо кивнул Даниил.- О чём я и говорю. И тут возникает два пути. Первый — выйти на тех, кто делает пулелейки, и как-то заставить их переделать таковые под наши… то есть твои пули. Потому как если пуль в войсках нет — ничего не выйдет… Можем мы это сделать?

— Да откуда я знаю⁈

— Тогда есть второй путь. Твоя ж матушка-«государыня» попечительствует над всеми воспитательными домами?

— Ну да.

— Так вот — надобно попросить у неё сделать при Санкт-Петербургском воспитательном доме мастерские, где и организовать производство таких пулелеек. Их же много надо. Во-первых, как говорил Матвей Иванович у нас в армии ружья да фузеи аж двух десятков разных калибров. И под каждый нужно, как минимум, одну пулелейку.

— Почему как минимум?

— Дык, а ты знаешь, на сколько пуль её хватает? Может там тысячу отольёшь — и всё. В ремонт. Либо под замену. Или три тысячи. Да даже если и больше — в роте, почитай, две сотни стволов, сколько они за один бой пуль выстрелят? Даже если по десять — уже две тысячи пуль улетели. А сколько таких боёв?

— Ну да, может, — согласно кивнул Николай, чьи глаза уже разгорались азартом.

— Во-от. Так что на каждую роту минимум одну. Но, скорее всего — больше. Потому что, опять же, в роте могут быть разные ружья. Разного типа. Или даже если и одного — но с разным износом. Так что по бумагам калибр, вроде как, один — а фактически разный… То есть пулелеек точно нужно не одна, а больше. Умножаем на количество рот… Никак нам без своих мастерских не обойтись!

— Точно — сейчас же бегу поговорю с maman, — произнёс Николай, вскакивая на ноги.

— Стоп!- заорал Данилка.- Опять всё испортить хочешь?

— Чёй-та?- набычился Николай. По-русски он говорил весьма простонародно, поскольку на этом языке общался, почитай, только с Данилкой. А у того подобное обращение проскальзывало автоматически. Видимо остался некий рефлекс от прежнего хозяина тела… Хотя он с ним боролся. И, даже, преуспел. Но Николай с Михаилом простонародных словечек всё равно нахвататься успели.

— А той-та, — слегка поддразнил Великого князя бывший трубочист.- Если бы ты вот так же к брату-государю помчался, когда нам Матвей Иванович категорически запретил дальше твоей пулей заниматься — что бы было?

— Ну-у-у… ничего. Просто повелел бы maman с Матвеем Ивановичем слушаться — да и всё на том.

— То-то и оно. Вот и тут надо всё продумать и момент подгадать. Когда твоя матушка благосклонно к нашему предложению отнесётся. Плюс сами пулелейки — ещё не всё. Ежели мы их просто изготовим и по ротам разошлём даже с самым грозным письмом — их просто засунут в дальний угол, да и забудут куда положили.

— Чёй-та?

— А то, что надо войскам ценность этих пуль доказать.

— Так мы же уже доказали? Вон как все расхваливали и восхищались!

— Кто все — свита?

— Ну-у-у… да.

— Так, где войска, а где свита?- ухмыльнулся Даниил.- Не-ет, Ваше Высочество, то, что мы свите показали — надобно в каждом гарнизоне повторить. Ну, или, как минимум, в самых многочисленных — в Санкт-Петербургском, Московском, на юге… и так далее. Да пригласить на эту «показуху» побольше офицеров, а то и унтеров. Чтобы своими глазами всё увидели и руками пощупали. Тогда только толк и будет!

— Как ты сказал — показуху?- удивился Николай. А потом радостно улыбнулся.- Так и сделаем!

— Обязательно!- кивнул Даниил.- Если, конечно, Ваше Высочество не