— Спасибо, Сергей Петрович. — Молчанов спрятал документы. — Доверенность на покупку билетов взяли?

— Взял, она у меня в кармане. Теперь насчет перестрелки. Во-первых, о перестрелке у поселка Пахра с пятницы на субботу написала вышедшая сегодня районная газета «Огни Подольска». Как мне сказал Катышев, очерк об этой перестрелке будет помещен в газете «Щит и меч». Все пятеро милиционеров будут отмечены в приказе министра. Кроме того, в оперативной сводке, которую я прочел, говорится о возможном начале войны за передел сфер влияния между тремя преступными группировками: домодедовской, подольской и дорогомиловской. Поселок Пахра находится как раз на границе сфер влияния двух подмосковных криминальных структур — домодедовской и подольской. — Радич постучал трубкой о пепельницу, выбивая пепел. — И знаешь что?

— Что?

— Я думаю об Инне. Теперь, после этой перестрелки, Бурун может пойти на все.

— Сергей Петрович, мы приняли все меры предосторожности. О том, что Инна находится на вашей даче, Бурун не знает. И никогда не узнает.

— Ладно. Ты профессионал и, думаю, понимаешь: недооценивать Буруна нельзя. Неизвестно, что еще он может выкинуть. Учти это.

— Учту. Значит, едете сегодня в Санкт-Петербург?

— Да. Я уже взял билет на «Красную стрелу». Давай уточним детали.

— Давайте.

— Я покупаю два авиабилета в салон первого класса на утренний рейс Санкт-Петербург — Нью-Йорк, один на имя Инны Халлоуэй, другой — на твое имя, правильно?

— Правильно.

— По телефону билеты не заказывать?

— Думаю, лучше не стоит. Агентства «Аэрофлота» в Петербурге Бурун проверять вряд ли будет. И все же постарайтесь взять билеты на самолет так, чтобы об этом знали минимум людей.

— Ладно. Еще какие-нибудь пожелания будут?

— Да нет. Во сколько отходит ваша «Красная стрела»?

— В одиннадцать вечера. В Санкт-Петербурге я буду в шесть утра, у меня там полно друзей, похожу по гостям. Куплю вам билеты, вечером поброжу по Петербургу. Потом на той же «Красной стреле» вернусь в Москву. И утром в среду буду уже здесь.

Инна и Слава сидели за врытым в землю столом. Перед ними стояла ваза со свежим букетом ромашек и васильков.

Берег, лежащий рядом со Славой, при появлении Молчанова и Оли насторожил уши, но как только Слава тихо свистнул, снова опустил голову на лапы.

— Вот сидим, вас ждем, — сказала Инна. — Садитесь, вечер чудесный.

— Как дела? — Молчанов сел. — Что в посольстве?

— В посольстве по-прежнему ничего не знают о Стиве. Я сказала, что в субботу улетаю, и попросила их написать резюме по поводу исчезновения Стива — для газет. Завтра возьму у них резюме, и больше мне в посольстве появляться не нужно. С билетами все в порядке?

— Да. Сергей Петрович сегодня выезжает, в Москву вернется послезавтра.

— Отлично.

— Как вообще вы сегодня съездили? Ничего подозрительного не было?

— Все было чисто, — сказал Слава.

Поправив букет в вазе, Инна заметила:

— Слава молодец, не отходил от меня ни на шаг. Я даже не замечала, как он за мной всюду ходит.

— Кроме посольства, куда-нибудь заходили?

— В пару магазинов. Я купила кое-что себе, сувениры на память. Славе купила складной нож.

— Инна… — Слава покачал головой. — Зачем мне складной нож?

— Слава… нож ведь замечательный. И потом, у тебя будет память.

— Разве что…

— Слава против того, чтобы я лишний раз заходила в магазины. Павел, как вы считаете, я могу зайти в магазин?

— Думаю, ничего страшного не случится.

— У меня другое мнение, — заметил Слава. — Знаешь, Паша, сегодня мы проезжали мимо ЦУМа. И Инна посмотрела в его сторону. Так я просто похолодел.

— Может, в большие магазины вроде ЦУМа, «Детского мира», где толкучка, действительно лучше не заходить, — сказал Молчанов. — Там ведь просто невозможно за всем уследить.

— Хорошо. Завтра я вообще никуда, кроме посольства, заходить не буду. Зайду только в цветочный магазин, я хочу Сергею Петровичу купить на его участок рассады цветов. Можно мне зайти в цветочный магазин?

— Можно, безусловно.

— И все, больше я никуда заходить не буду.

— Очень хорошо. — Молчанов посмотрел на Инну: — Того человека, который в тот злополучный вечер в ресторане подсаживался к вам и вашему мужу, убили.

— Убили?

— Да, в ночь с четверга на пятницу. В ресторане «Восточный шатер». Ткнули шилом под левую лопатку, в туалете. — Раскрыл компьютер, вставил компакт-диск. — Прослушайте запись моего с ним разговора.

Разговор Молчанова и Гудка Инна слушала не двигаясь, упершись подбородком в кулаки. Когда запись окончилась, сказала:

— Знаете, Павел… я думаю, если мы дадим эту запись в любую американскую газету и найдем хорошего журналиста, который обо всем этом напишет, мы добьемся того, чего я хочу.

— Безусловно. Ведь кроме этих записей у нас есть другие материалы. Вырезки из газет, оперативные сводки МВД, фотографии. Еще кое-что. Но для полной убедительности нам нужно доказать, что «Нью-Инглэнд энерджи энд импрувмент» фактически управляется Буруном. И что он убил вашего мужа, чтобы взять контроль над банком «Атлантик Америкэн». Собрать необходимые доказательства для этого мы сможем только в Штатах.

— Правильно. Мы их и соберем.

Брезентовый верх джипа был опущен, в машину залетал ветерок, смягчавший полуденную жару. Инна смотрела вперед, на летящий навстречу асфальт. На ней были солнцезащитные очки, простая белая блузка и черная юбка, от ее светлых волос, которые она собрала в узел на затылке, отделилось несколько прядей, которые сейчас вовсю теребил ветер. Впереди вставали корпуса Бирюлева.

После того как они проехали Кольцевую автодорогу, Слава стал чаще посматривать в боковое зеркало. Предосторожность, как он вскоре понял, была излишней, машин, которые можно было бы заподозрить в преследовании, сзади не было.

Он чувствовал сейчас облегчение от того, что наконец-то перестал относиться к Инне, как может относиться к красивой молодой женщине нормальный мужчина. Раньше Инна его просто завораживала, сейчас же он воспринимал ее только как объект охраны, который он обязан уберечь и защитить от любых неожиданностей. Пока это ему удавалось без труда. И он был уверен, что удастся и в будущем.

Бросил взгляд на Берега, улегшегося на заднем сиденье, и пес издал в ответ еле слышный низкий звук.

За Юго-Западом, когда джип стал приближаться к Калужской площади, спросил:

— Прямо в посольство?