– Кто?

И снова вопрос остается без ответа.

Содержательная у нас беседа выходит – информация [так и прет. Словно на коннекте 2 400 при перегруженном I трафике и вклинившемся в телефонную линию постороннем разговоре. Шуму много, а толку… О чем это я?

Ладно, продолжим поиск истины путем проб и ошибок.

– А ты можешь пальцем в воздухе написать имя того,

кто мне поможет? – поинтересовался я, как-то даже не подумав, а не легче ли сразу написать мое имя.

Поднятая правая рука показала, что я на верном пути.

– Напиши,- попросил я. И добавил волшебное слово: – Пожалуйста.

Но оракул лишь поднял левую руку, напоминая, что предсказание строится на ответах «да» и «нет». Всякие вольности и отступления от правил не допускаются.

Тоже мне, крючкотвор!

– Бармалейчик, миленький.- Леля дергает меня за рукав, требуя внимания.- Можно я спрошу?

– Конечно. Валяй.

– Оракул, скажи мне, правду не тая, ему поможет родная земля?

Да – одним решительным жестом.

– В смысле грязевые ванны? – предположил я.

Оракул лишь вздохнул, взялся рукой за ствол пальмы и легонько потряс ее. Зрелый плод сорвался вниз, он подхватил его на лету своим куцым хоботом. Очистил, кожуру бросил через правое плечо, белесую мякоть с темно-коричневыми прожилками проглотил. Видимо, было вкусно, поскольку он издал что-то похожее на причмокивание, а глаз затянул внутренним веком, отрешившись от бренного бытия.

– Ты не заснул? – на всякий случай спрашиваю я.

Жест, означающий «нет».

– Последний вопрос – и мы уходим, можно?

Да.

– А она того стоит? Память-то…

Оракул приоткрыл глаз, скосил его на лоб и поднял обе руки. И что это значит? «Да» на «нет» ведет к уголовной ответственности, а «нет» на «да» – к обиде. Это правило применимо не только к нашим отношениям с женщинами, но и к другим житейским ситуациям. Только что из этого следует, ума не приложу!

– Всяческих благ,- поблагодарил я – Сколько с меня?

Информация, как известно, вещь дорогостоящая…

– Сколько-сколько? – От количества показанных им пальцев мои глаза полезли на лоб. Раньше я считал, что на человеческой руке всего пять пальцев… У него в сумме оказалось тринадцать.

– Да за такие бабки я купил бы новый паспорт и гражданство в Голландии,- резонно заметил я. Порой глубины подсознания выдают замысловатые перлы, суть которых как-то ускользает от моего понимания.

– Подожди,- остановила меня Леля, когда я, ворча для приличия, полез за кошелем, надеясь, что требуемая сумма там наберется. За последнее время мой золотой запас катастрофически истощился.- Оракулу платят не деньгами.

– А чем?

– Натурой.

– А?!

– Ну да,- радостно подтвердила Леля, не замечая моей смертельной бледности.- Снимай рубаху и штаны.

– Не буду я…

– Что, прямо в штанах…

– Вообще не буду.

– Как хочешь,- легко согласилась она.- Могу и я. Только отвернись, я стесняюсь.

– Ты себе всю жизнь этого не простишь.- Я прижал ее к груди, пытаясь удержать от неоправданно большой жертвы.

– Да что с тобой? Тринадцать – это, конечно, много, лучше бы пять-шесть, но не страшно – потерплю.

– А по-другому нельзя?

– Наверное, можно… – неуверенно протянула Леля, предпринимая попытки выскользнуть из моего медвежьего захвата.- Вот уж не думала, что наш отважный

рыцарь маленького кровопускания боится.

От отвращения меня передернуло. Как она так спокойно может говорить о таких ужасных вещах?

– Пиявок испугался, надо же…

– К-каких п-п-пиявок? – заикаясь, выдавил я.

– Обыкновенных, другие здесь не водятся.

– При чем здесь пиявки?! – срываясь на крик, вполне резонно поинтересовался я.

– Для него,- кивнула на оракула Леля.- А ты о чем подумал?

– Ни о чем.- Тебе, девочка, этого лучше не знать.- И где их ловить?

– А вон мелководный затон.

– Так, говоришь, ровно тринадцать?

– Тринадцать. Но если бо…

– Забудь!

– Мы поможем,- поддержали меня девушки, на протяжении всего нашего разговора молча глядевшие то на меня, то на Лелю.

– Сам справлюсь,- пробурчал я, борясь с искушением загнать-таки их в воду. И полюбоваться на обнаженные девичьи ножки.- Э-хе-хе…

Максимально оголив ноги, что всегда благотворно влияет на улов, я вошел в воду.

– Долго ждать?

– Замерз? – сочувственно блеснула голубыми глазами Ливия. Трогательно красивая во всем белом. С сияющей в солнечных лучах золотом косой.

– Потом согрею,- послав воздушный поцелуй, подмигнула Ламиира. Она вызывающе привлекательна. Смуглая кожа и светлые-светлые волосы невероятным образом гармонируют друг с другом.

– Походи немного,- со знанием дела посоветовала Леля. Очень милая в своей непосредственности. И волнующая в расцветающей женственности.- Помаленьку…

– Есть! Есть! – Выпрыгнув на берег, я принялся отдирать присосавшуюся к голени пиявку.

– Какая-то хиленькая,- заметила Ламиира.- Может, отпустим, пускай подрастет?

– Да ты смотри, какой кабан,- возмутился я.- Крови пару литров высосал, и не разорвало.

– Мал да удал,- резонно заметила Ливия.- Пред богом все равны.

– Хоть кто-то за меня.- Склонившись, чтобы благодарно поцеловать ее, я почему-то смутился и лишь коснулся губами теплых, нежно благоухающих волос.

– Еще двенадцать,- напомнила Леля.- Марш в воду.

– Вот загрызут меня до смерти, будете знать,- пригрозил я, но рьяно взялся за дело. И спустя минут десять необходимое количество водяных кровососов было набрано.

«Пусть Дуремар от зависти утопится»,- невесть с чего подумалось мне.

Вручив оракулу мокрую тряпочку с копошащимися внутри кровопийцами, нахваливаемыми медициной, я поспешил откланяться. Прочь, прочь с острова, где не-большое недоразумение с оплатой едва не довело меня до нервного срыва.

– Эй, паромщик! Греби сюда.

– Твой голос на матушкин совсем не похож…

Бумс! По затылку.

– А ну греби к берегу,- скомандовала авторитетная мать его.

Ивасик-Телесик подналег на шест, и плот послушно уткнулся в поросший бурьяном берег.

– Загружайтесь,- распорядилась старуха, помахивая клюкой.- Не все разом. Не раскачивайте судно. Не корыто, поди.