Он призвал всех быть крепкими в Вере. Затем он произнес:

– У Господа был раб, которого Он спросил: «Какой из миров ты выберешь – Этот или Иной?» – и раб ответил: «Иной». Господь остался доволен его выбором и обещал призвать его пред лицо Свое.

Никто не понял, что он сказал это о себе самом, кроме Абу Бакра, который со слезами произнес:

– Да будут наши тела и души выкупом за тебя!

– Не плачь, Абу Бакр, – ответил пророк, – ты был со мной в этом мире и будешь со мной в Ином. Если был кто-нибудь, кроме Бога, кому я доверял всецело, то это – Абу Бакр. Не было у меня друга более верного и более щедрого, чем он.

Там, после смерти, будет День суда и воздаяния, и в тот день не будет мне предпочтения перед другими, и потому, если я ударил кого-либо или оскорбил, пусть сейчас он ответит мне тем же. Если я взял добро у кого-либо и не вернул, пусть он потребует свой долг сейчас. Требуйте и очистите меня от грехов, чтобы я мог с чистой совестью предстать перед Богом.

– Нет на тебе вины! Пророк, все забыто, все прощено! – кричали люди и плакали. – Это мы виноваты перед тобой!

Только один человек вышел и напомнил Мухаммеду о трех дирхемах, которые он отдал по его просьбе нищему.

– Лучше краснеть от стыда в этом мире, чем в Ином, – сказал пророк и заплатил свой долг.

Потом он поднялся и вошел в покои Аиши. Это был последний раз, когда люди видели его живым.

Он прилег, голова его покоилась на подушке.

– О пророк, кто должен обмыть тебя, когда ты умрешь? – спросил его один из друзей.

– Мои ближайшие родственники.

– Кто положит тебя в могилу?

– Мои близкие.

– Как запеленать тебя?

– Пусть оставят меня в том, что на мне, или покроют меня простыней из египетской либо йаманской ткани.

Ему стало еще хуже; его друзья вышли из комнаты. Он велел поставить рядом с собой глиняный кувшин с водой и по временам смачивал руки и увлажнял себе лоб и лицо, говоря «Господи, будь со мной, помоги мне в этих смертельных муках».

Аббас и Али зашли к нему.

– Дядя, мне кажется, ему лучше, – сказал Али.

– Пророк умирает, мне известны признаки смерти, я не раз видел их в семье Абд аль-Мутталиба и вижу их сейчас на его лице, – ответил Аббас. Помолчав немного, он добавил: – Сын мой, пойди узнай, кому он желает передать власть, если Хашимитам из рода Абд аль-Мутталиб, то мы, зная это, не уступим ее никому другому, но, если он захочет передать власть кому-либо еще, мы не будем идти против его воли.

– Дядя, – ответил Али, – нам лучше не спрашивать его. Если он сейчас отдаст власть другой семье, то до дня Воскресения арабы не позволят нам взять ее обратно.

Аббас не ответил ничего.

На следующий день, когда Абу Бакр закончил молиться и произнес благословения, ему сказали, что пророк выглянул из комнаты. Радостный, думая, что пророк поправился, он поспешил к Мухаммеду и застал его чистящим зубы расщепленной деревянной палочкой. Желая развеселить пророка, Абу Бакр сказал в шутку, обращаясь к Аише:

– Посланнику Бога стало лучше, сегодня он может спать в другой комнате.

– Когда он был болен, он лежал со мной, а после того, как обретет силы, пойдет к другой! – возмутилась она.

Пророк, слыша разговор, улыбнулся, но ничего не сказал. Вскоре Абу Бакр вышел и объявил, что пророк чувствует себя лучше.

Несмотря на это, Мухаммед уже не мог даже сидеть. Видя, как его голова безжизненно падает, Аиша клала ее себе на грудь. Так они сидели некоторое время. Аиша держала его за руку, и он произносил напевно:

Затем пророк произнес: «Дорогой друг…» – и замолчал навсегда. Это случилось между утренней и полуденной молитвами, пот выступил у него на лбу, рот открылся и закрылся опять, капля слюны упала на грудь, и душа его отлетела. Аиша закричала. Было сие в день месяца первого Раби в 11 году хиджры.

Али вышел со слезами из комнаты. Омар, стоявший у дверей, сказал ему:

– Эти малодушные говорят, что пророк умер!

Али не ответил ничего. Был послан человек к Абу Бакру, и когда тот пришел, то увидел Омара, окруженного толпой и выкрикивающего:

– Маловеры говорят, что пророк умер! Да отсохнут их языки! Он жив!

Абу Бакр зашел в комнату. Аиша, причитая, царапала себе лицо. Тело Мухаммеда было накрыто его собственным плащом. Абу Бакр открыл лицо, склонился так, что его лоб коснулся лба пророка. Затем он накрыл его снова и вышел. Омар все еще кричал в толпу.

– Успокойся, Омар! – сказал Абу Бакр и, обратившись к народу, продолжил: – Пусть знают те из вас, кто поклонялся Мухаммеду, что Мухаммед умер, и пусть те из вас, кто поклоняется Богу, помнят, что Бог жив и никогда не умрет. – И он прочитал стих из Корана:

144. Мухаммед всего лишь посланник. До него тоже были посланники. Неужели, если он умрет или будет убит, вы обратитесь вспять [от ислама]? А если кто и обратится вспять [от ислама], то этим он ничуть не повредит Аллаху. Аллах же вознаградит благодарных[120].

Лишь после того, как Абу Бакр прочитал этот стих, люди по-настоящему поняли, что произошло. Так Омар рассказывал впоследствии:

– Я понял, что это действительно случилось, только после того, как услышал слова Абу Бакра, и это так поразило меня, что ноги мои подкосились, и я упал на землю, ибо я понял, что пророк, да пребудет на нем милость и благословение Господа, и в самом деле умер!

Али и другие друзья пророка, когда их расспрашивали о Мухаммеде, говорили: «Он был человек среднего роста, со светло-розовым цветом лица и черными глазами. У него были прекрасные густые, блестящие волосы, борода также была густая и покрывала большую часть лица. Волосы он отпускал до плеч; иногда они заплетались в две или четыре косички, иногда были распущены. Его шея была белой. От груди до пупка спускалась полоса волос, такая тонкая, что казалась нарисованной пером. Больше волос на теле у него почти не было. Голова его была округлой, спина – крепкой и мускулистой. Между лопатками у него был нарост, размером с серебряный дирхем, вокруг которого росли волосы. Походка его была настолько энергичной, что трудно было угнаться за ним, и в то же время настолько легкой, что казалось, он все время бежит под гору. Лицо его было столь приятным, что человек, попав в его компанию, с трудом мог уйти».

Люди часто спрашивали Аишу, как жил пророк дома.

– Как обычный человек, – отвечала она, – он подметал дом, зашивал свою одежду, чинил свои сандалии, поил верблюдов, доил коз, помогал слугам по хозяйству и ходил на рынок.