– Это Рука Эшу. Она защищает того, кто ее носит, от зла. Может, она поможет тебе не угробить себя.

– Спасибо.

Я завязала шнурок на шее, жалея, что не смогла придумать никакого более осмысленного ответа.

Через несколько минут Алара уже спала.

Я смотрела в темноту за окном. Из-под двери ванной выбивался островок света.

Я лежала и думала обо всех тех способах, которыми Джаред мог причинить мне боль.

И о том, сколько еще боли я смогу выдержать, прежде чем сломаюсь.

С утра мы заехали в магазин за кофе и батарейками. Алара выдала каждому из нас по пять долларов, потому что надо было экономить. Прист направился прямиком к стойке со сладостями и основательно запасся арбузным мармеладом. К тому времени, когда я подошла, он уже переместился к стойке с чипсами.

Я не слишком любила конфеты, но в детстве папа часто приносил мне шоколадки, когда возвращался с работы.

Он вытащил шоколадный батончик из кармана куртки. На красной обертке белыми печатными буквами было написано «100 GRAND».

Мне очень хотелось развернуть ее, но я знала, что этого делать нельзя.

– Скоро уже обед.

– Сегодня у нас день-наоборот. Это значит, что ты можешь съесть шоколадку перед обедом.

Папа разорвал обертку и выдал мне один из двух шоколадных брусочков, спрятанных внутри. Мы с ним откусили каждый от своей половинки одновременно.

Я пыталась решить, стоит ли набивать желудок шоколадом с утра пораньше, когда заметила, что парень за кассой пристально смотрит на меня. Он перевел взгляд на небольшой телевизор на прилавке, потом снова на меня. На экране показывали черно-белую фотографию из моего школьного альбома.

Джаред двинулся по проходу в моем направлении, спиной к кассиру. Я не шелохнулась, внимательно глядя на стойку.

«Пожалуйста, только ничего не говори».

Еще один шаг – и он закрыл меня от глаз кассира.

– Парень за кассой меня узнал. Не останавливайся, – шепнула я, все так же глядя прямо перед собой. – Встретимся за школой, мимо которой мы проезжали по пути сюда.

Кассир не сводил с меня глаз.

Джаред прошел мимо и остановился перед кофемашиной, где Лукас с Пристом набирали кофе в пластиковые стаканчики. Джаред что-то сказал им, и они принялись с гоготом толкать друг друга локтями. Услышав смех Джареда, Алара мгновенно встрепенулась и устремилась к нему, как будто он помигал ей Бэт-сигналом.

Кассир взялся за телефонную трубку.

Лукас толкнул брата, и стаканчики вылетели у них из рук, залив кофе весь пол.

– Эй, вы что там творите?!

Кассир поднялся со своей табуретки и двинулся по проходу. Телефонная трубка так и осталась лежать на прилавке.

– Ой, простите, пожалуйста. – Лукас сгреб охапку салфеток из лежавшей рядом стопки. – Мы все сейчас уберем.

– И за кофе тоже придется заплатить, – услышала я, когда за мной уже закрывалась входная дверь.

Я пробралась через помойку на заднем дворе магазина и вдоль шоссе вернулась к начальной школе, стараясь держаться подальше от обочины на тот случай, если кассир все-таки решил позвонить в полицию. Я притулилась на скамейке за зданием школы и стала ждать воя сирен.

Если он все же позвонил, они сообщат тетке, что я жива и здорова?

Пусть я ее и не любила, но все-таки она предложила забрать меня к себе, когда умерла мама, и я чувствовала, что обязана хотя бы дать знать тетке, что не лежу мертвая где-нибудь в канаве. Я не раз порывалась позвонить ей, но, если полиция считала, что меня похитили, ее телефон однозначно должен был прослушиваться.

Возможно, звонок с одноразового мобильника позволил бы сбить со следа полицию, но вот насчет демона я так уверена не была. Духи мщения уже выследили меня во время ночевки на складе, и больше таких промахов допускать я была не намерена.

Воя сирен так и не последовало. Вместо него я услышала хруст сухих листьев под ногами.

– Кеннеди?

– Я тут.

Джаред принялся крутить головой, пока не увидел меня, и на его напряженном лице просияла редкая улыбка.

– Уф, едва не влипли.

– Да уж, что есть, то есть. – Я заглянула ему за плечо. – А где все?

– В фургоне. Я подумал, если мы пойдем вчетвером, это может выглядеть подозрительно. – Он присел на другой конец скамейки. – Как ты догадалась, что этот чувак тебя узнал?

– Он смотрел телевизор, и я увидела на экране свою фотографию.

Джаред наклонился вперед, упершись локтями в колени, и посмотрел на меня. Мне хотелось протянуть руку и коснуться шрама у него над бровью, спросить, как он его заработал.

– Наверное, лучше тебе в следующий раз остаться в фургоне, – сказал он. – Не знаю, удастся ли мне устроить такое же представление на бис.

– Ты выглядел очень убедительно. Надо было тебе идти в актеры.

Его улыбка угасла, и между нами повисло молчание.

– Прости, – наконец произнес он.

– За что?

– Я знаю, что ты, наверное, предпочла бы не принимать во всем этом участия.

Он казался таким одиноким. Я с трудом подавила желание обвить его руками и вдохнуть запах соли и меди, который исходил от него даже тогда, когда кровоточила только его душа.

Мне очень хотелось признаться ему в том, как мне одиноко и как отчаянно я нуждаюсь в ком-то, кто был бы рядом. И еще во многом. Но я не могла найти нужных слов – или не позволяла себе найти их.

– Это неправда.

Джаред закусил губу:

– Брось. У тебя была какая-то жизнь: школа, друзья, возможно, парень – нечто лучшее, чем все это.

Так вот как он считал? Что я оставила позади идеальную жизнь?

– Если бы у меня был парень, я бы уже позвонила ему. Я не бросаю людей, которые мне небезразличны.

– Я не хотел…

– А если под чем-то лучшим ты имеешь в виду потерю матери и необходимость упаковать всю мою прошлую жизнь по коробкам, чтобы отправиться в интернат, которого я никогда в жизни не видела… – У меня задрожал голос. – Ну, тогда да, наверное, у меня было нечто лучшее.

Лицо Джареда смягчилось, как-то озарилось изнутри, что стало казаться одновременно прекрасным и пугающим. Он медленно накрыл своей рукой мою, лежавшую на краю скамейки, и сплел свои пальцы с моими. У меня перехватило дыхание.

Джаред сжал мою ладонь, и сердце у меня ухнуло в пятки.

– Как бы мне хотелось…

Сетчатая изгородь на другом краю площадки задребезжала: Лукас перемахнул через нее и направился к нам.