в свою очередь исподтишка переглядывалась с графом Кендаллом, о котором все говорили, но никто так и не заметил, что он прислуживает за столом в роли лакея. Наблюдение за этой игрой до сих пор оставалось самым увлекательным занятием во всей трапезе.

Тем временем Джулиана не могла перестать думать о вчерашнем дне у озера, проведенном с Рисом. За всю ночь ей так и не удалось сомкнуть глаз, даже пришлось попросить мать позволить ей не спускаться к завтраку. Мэри пыталась с ней поговорить, но Джулиана еще не была готова к разговору.

Она хотела забыть об их встрече. Хотела забыть его. Забыть, что он все еще в конюшне, в обличье конюха. Проклятье! Как она хотела забыть обо всем, но всякий раз, пытаясь подумать о чем-нибудь другом вроде неминуемого визита лорда Мердока, она ловила себя на том, что мысли опять вернулись к Рису. Он едва не погиб, ослеп. И то и другое слишком ужасно, чтобы об этом думать.

Она оставалась ему верна, ждала его, а он ей не доверял, лгал.

– Джулиана, – вернул ее к действительности голос матери, – ты чем-то расстроена? Совсем не улыбаешься…

Джулиана тряхнула головой и с трудом вернула улыбку на лицо. Весь вечер она пыталась сосредоточиться на том, что говорил ей лорд Мердок, но всякий раз, как наклонялась к нему, в мозгу вспыхивала картинка! Рис без рубашки лежит на одеяле под ивой, – а следом за ней память предательски напоминала слова Мэри. С той самой ночи Джулиана пыталась отделаться от них, но безуспешно. «Я считаю, что ты не должна выходить замуж за того, кого не любишь». Но какое отношение любовь имеет к их перемирию? Нет, ей следует сосредоточиться на своем будущем, а оно определенно зависит от брака с лордом Мердоком.

Джулиана взглянула на маркиза и одарила его очередной рассеянной улыбкой. По правде говоря, этим вечером они с Мердоком только и делали, что улыбались друг другу, и от этих улыбок у нее уже болели щеки. Она решила для себя, что после обеда пригласит его поговорить, чтобы обсудить их будущее. Ей совсем не понравилось, что он решил явиться на этот загородный прием даже не предупредив ее. А если слухи о переносе даты свадьбы правдивы, у нее найдется для него парочка «ласковых» слов.

Казалось, обед никогда не кончится. Они с Мердоком всего лишь обменялись несколькими любезностями о его поездке из Лондона и парой замечаний о самом обеде. Неужели он всегда такой скучный? Раньше она этого не замечала, но теперь, подумав хорошенько, поняла, что никогда не проводила столько времени в его обществе. Они танцевали на балах, он приносил ей пунш, однажды они обедали в городском доме ее отца и еще один раз в городском доме Мердока, а затем он предложил ей руку и сердце, она ответила «да», и с тех пор они толком и не виделись.

Когда сэр Реджинальд встал, явно намереваясь сделать объявление, Джулиана обрадовалась, но лишь потому, что это нарушило скучное однообразие. Но тут произошло неожиданное: лорд Кендалл взобрался на буфет, сорвал с себя напудренный парик и признался в любви к Фрэнсис Уортон, повергнув всех присутствующих в шок. Гостей залихорадило от любопытства, а джентльмены едва не поубивали друг друга. Сама мисс Уортон просто сбежала из столовой.

Джулиана повернулась к Мердоку.

– Похоже, обед завершился без всяких церемоний. Вы не против, если мы с вами пройдем в одну из гостиных, чтобы побеседовать с глазу на глаз?

Мердок кивнул и встал. Джулиана сомневалась, что кто-нибудь их хватится, но все же шепотом поведала о своих планах матери и Мэри, чтобы те не волновались.

Выйдя из столовой, Мердок прошел по коридору и завернул за угол. Там, ближе к передней части дома, находилось несколько гостиных подряд, и они открыли первую же дверь. Комната оказалась пуста, освещенная лишь лучами закатного солнца. Мердок предложил вина, но Джулиана отказалась.

Мердок подошел к окну и, глядя куда-то вдаль, за темную подъездную дорожку перед домом, задумчиво проговорил:

– Почему, скажите на милость, Кендалл вырядился лакеем? Как вы думаете?

Джулиана тем временем рассматривала профиль маркиза. Да, он, безусловно, весьма привлекателен со своими темно-русыми волосами и карими глазами, высок, подтянут, но вряд ли с ним можно просто так посмеяться: слишком уж серьезно все воспринимает.

Но она ведь его толком не знает, напомнила себе Джулиана. Может, если с ним подольше пообщаться, он и не покажется таким мрачным.

– А ведь это так романтично, правда? Раскрыть инкогнито в самый нужный момент, не позволив сделать объявление о помолвке, – закинула она удочку.

– Романтично? – презрительно фыркнул Мердок. – Это просто позор! Несчастная барышня долгие годы не сумеет оправиться от этого унижения.

– Вы так думаете? – нахмурилась Джулиана. – А мне, наверное, было бы очень приятно осознавать, что джентльмен так сильно хочет на мне жениться, что готов забраться на буфет и объявить об этом во всеуслышание.

Мердок с отвращением наморщил нос.

– Если хотите знать мое мнение, Кендалл выставил и себя полным болваном, и мисс Уортон унизил.

– Вы бы не смогли так, как он? – спросила Джулиана шутливым тоном и улыбнулась.

– Ну что за нелепость! – возмутился Мердок, и губы его презрительно скривились. – Я бы никогда не нанес вам подобного оскорбления.

Маркиз одернул сюртук и разгладил ладонью. Итак, с чувством юмора здесь все понятно.

– Скажите, что вы находите смешным? – подошла она к Мердоку.

– Смешным? – Его брови удивленно взлетели вверх. – Что вы имеете в виду?

– Ну… что вызывает у вас смех? – спросила она, с надеждой глядя на него.

Он наморщил лоб и вроде бы задумался, потом поднял голову и совершенно серьезно ответил:

– Да, вот вспомнил. Однажды в школе, на состязаниях по стрельбе из лука, я шагнул назад и наступил на стрелу.

– И что же? – подтолкнула его Джулиана, с нетерпением ожидая, когда будет смешно.

Мердок в недоумении пожал плечами.

– Это все. Стрела сломалась пополам, а я смеялся, должно быть, добрых пять минут. Я хочу сказать – какой олух наступает на стрелу, которая ему нужна? Ужасно неуклюже, вы согласны?

Джулиана со вздохом кивнула. Ну ладно, может, лорд Мердок не особенно остроумный, но у него ведь должны быть хоть какие-то хорошие качества.

– Вы наверняка любите лошадей? – спросила она с надеждой.

– Если вы имеете в виду как способ передвижения, то приходится терпеть, – поморщился маркиз.

– Терпеть? – повторила она, нахмурившись.

– Ну да: этот запах, и еще нужно где-то размещать, кормить и ухаживать за ними… а все это обходится в целое