глупым объяснением: якобы рассматривали картину, висевшую над его письменным столом, – но было очевидно, что леди Монтлейк заподозрила их в совсем в другом занятии, не имеющем ничего общего с созерцанием произведения искусства, хоть вслух ничего и не сказала.

* * *

Остальная часть истории – уже прошлое. Рис вскоре уехал, благодаря Господа, что не дал совершить величайшую ошибку в жизни. Оглядываясь назад, он отчетливо видел, каким идиотом был. Именно Джулиана первой поцеловала его в кабинете, так же как и в тот день, на прогулке, а вот прекратил все он. Если бы все зашло слишком далеко, она бы заарканила его и вынудила жениться, заполучив то, чего хотела.

Но если она пыталась заманить его в ловушку, то почему остановилась, удовольствовавшись лишь поцелуем? Ведь огласка ей была бы выгодна.

Рис все энергичнее втыкал вилы в солому, снова и снова швырял охапки в кучу. Завтра наверняка будут ныть все мышцы: черт, да уже сейчас тело ломит, – но никакая физическая работа не способна изгнать воспоминания о ней, хуже того, его сомнения.

А что, если она не лжет? Что, если она действительно его любила и сердце ее едва не разорвалось от горя, когда он не вернулся, а ее вынудили выбрать другого жениха? Не мог же он рассчитывать, что она будет ждать его вечно. Что, если все было не так, как изложено в статье «Таймс», и она вовсе не притворялась?

Рис перестал кидать солому и уставился невидящим взором на дверцу денника. Дыхание его было тяжелым, прерывистым. Что, если он самая большая лошадиная задница и вообще не имеет права дышать?

Глава 21

Джулиана подошла к окну и слегка отодвинула штору, чтобы взглянуть на конюшню. После ленча матушка отправила их с Мэри отдыхать, чего Джулиане хотелось не больше, чем обычно.

Рис сказал, что приезжает лорд Мердок. Это что: желание уязвить или правда? А если правда, то почему она услышала об этом именно от него, а не от родителей?

Но встревожил ее не столько визит Мердока, сколько новость о возможности переноса даты свадьбы на более ранний срок. Джулиана тут же написала отцу, чтобы выяснить, так ли это.

Тем временем мать подтвердила, что Мердок действительно прибывает следующим утром, и добавила:

– Я думала, ты знаешь, дорогая. Об этом мне сообщил твой отец.

Но Джулиана не знала, и ее возмутило, что ни отец, ни Мердок не посчитали нужным сообщить об этом ей.

Джулиана провела пальцем по прохладному стеклу.

Трудно думать о Мердоке, когда рядом Уортингтон. Сегодня он опять ее удивил, причем ничуть не меньше, чем сестра. Обучая Мэри верховой езде, он был терпелив, добр и заботлив, просто из кожи вон лез, чтобы девушка чувствовала себя спокойно, и был готов прекратить урок всякий раз, когда она казалась ему слишком уставшей. Джулиана наблюдала за ними в паддоке, и сердце ее колотилось как сумасшедшее.

Все ее язвительные замечания Рис воспринимал совершенно спокойно: похоже, его вообще невозможно вывести из себя. Джулиана рассчитывала на то, что избалованный, не привыкший к труду герцог и дня в конюшне не выдержит. А тут еще она, как заноза в… Но увы: он выполнял любую работу так, словно это доставляет ему удовольствие. Он проявлял бесконечное терпение по отношению и к Мэри, и к лошади. Воистину поразительно.

Вздохнув, Джулиана скрестила на груди руки и задумалась обо всей этой непростой ситуации. Возможно, все было не так, как она думала. Возможно, была серьезная причина уехать и оставить ее тогда. Возможно, сплетни барышень во время экскурсии чистая правда и Рис глубоко погряз в долгах. Возможно, он просто не хотел, чтобы его жене пришлось столкнуться с нуждой. Возможно, он действительно не боится работы и по доброте душевной помогает ее сестре научиться ездить верхом, а пари заключил, чтобы выплатить свои ужасные карточные долги. Возможно, он и вправду любил ее, а та статья в «Таймс» его больно ранила, заставив поверить, что она притворялась. Возможно, прошлое осталось в прошлом, и у нее больше нет причин мелочно мстить.

О господи! Как много этих «возможно»!..

Джулиана бросилась к гардеробу за амазонкой: ей просто необходимо пойти в конюшню и поговорить с Рисом.

* * *

Меньше чем через час Джулиана шагала к конюшням, не вполне уверенная, что поступает правильно, мысли метались, не давая сосредоточиться. Впервые за целую вечность она чувствовала, что боль и гнев, так терзавшие ее, стоило подумать о Рисе Шеффилде, куда-то исчезли.

Видимо, он остался без средств к существованию, поэтому и не стал делать ей предложение. Он ведь намекнул, что оказал ей услугу. Скорее всего именно это он и имел в виду. Конечно, лучше бы он рассказал ей правду. Но мужчины вроде Риса горды. Она попыталась представить своего собственного отца, попавшего в подобную ситуацию и вынужденного признаться, что проиграл в карты все свое состояние, и на глаза тут же навернулись слезы.

Но если Рис оставил ее, чтобы дать возможность устроить свою жизнь, ему следовало бы смиренно принять газетное объявление о ее помолвке. Да, если бы это было объявлением, но нет: там написали всякую чепуху, выставив ее охотницей за титулом и положением в обществе, что, конечно же, и дало право Рису считать ее притворщицей.

Да только не вся история, изложенная в «Таймс», была выдумкой: повинуясь требованию матери, Джулиана действительно обратила внимание на другого завидного холостяка, хоть и любила герцога Уортингтона. О, это все так сложно! Ну как у них с Рисом после этого может быть одинаковое мнение о произошедшем?

Но теперь она поняла, что оба они ошибались. Она пыталась отомстить, а он цеплялся за свое негодование. Возможно, им и не нужно прощать друг друга, даже забывать ничего не нужно, а просто… объявить перемирие.

Вот поэтому она сейчас и шла в конюшню: сказать Рису, что решила оставить его в покое, пожелать выиграть пари и еще раз пообещать, что никто не узнает о трех аристократах, переодетых слугами.

Риса она обнаружила в деннике Вайолет: он вычесывал ее кобыле гриву и что-то ласково говорил.

– Не переусердствуй, – усмехнулась Джулиана, перегнувшись через перекладину. – Привыкнет к тебе и станет отвергать прочих самцов.

Рис обернулся и с ухмылкой заявил:

– Так и задумано.

Джулиана сглотнула: они говорят все еще о Вайолет? – тряхнула головой, пытаясь разогнать повисшее в воздухе напряжение, и быстро сменила тему.

– Вот видишь – я сегодня в амазонке, как положено, и никакой езды в мужском