девочки, и прокляла себя за то, что позволила своему разуму погрузиться в сложности изменения истории, а потом выпалила все вслух. Но когда Лиззи наконец заговорила, ее голос был обеспокоенным, но не полным горя.

— Может, если бы мама была здесь, она бы сказала Ирен держаться подальше от Роджера. Папа никогда ничего не говорит. Он считает Роджера классным.

Мэгги напряглась от неожиданного поворота разговора.

— А ты не думаешь, что он… классный? — Мэгги никогда в жизни не произносила слово «классный».

— Нет, — прошептала Лиззи. Наверное, дело было в темной комнате, или в тишине спящего дома, или даже в расстоянии, которое она преодолела, но Мэгги почувствовала, как волосы встали дыбом у нее на шее и руках. Когда Лиззи не дала дальнейших объяснений, Мэгги спросила очевидное, почти боясь узнать ответ.

— Почему, Лиззи?

— Ты же слышала, как он называл меня Диззи Лиззи? — Голос Лиззи был таким тихим, что Мэгги переместилась на кровати, пока ее лоб не прижался ко лбу Лиззи.

— Роджер?

— Да. Он и его друзья зовут меня Диззи Лиззи.

— Я думала, это из-за рифмы — просто глупое прозвище.

— Роджер начал называть меня Диззи Лиззи (dizzy — от англ.: терять сознание, головокружение) около полугода назад, когда я упала в обморок на вечеринке по случаю дня рождения Ирен.

Лиззи уткнулась лицом в плечо Мэгги, и ее шепот больше не был слышен.

— Лиззи? Я тебя не слышу….

— …Оно всю ночь преследовало Роджера…

— Кто преследовал Роджера? — До Мэгги доходили лишь обрывки рассказа. Лиззи была прижата к ней так плотно, что Мэгги боялась, что она упадет с кровати, если сдвинется хоть на дюйм.

— Оно не похоже на других призраков. Оно видело все, наблюдало за всеми, но в основном за Роджером. Оно практически следовало за ним по пятам. Мне было страшно. Я не стала ничего говорить ни Рени ни папе, потому что не хотела неприятностей.

— Вокруг Роджера крутился призрак? — Теперь голос Мэгги понизился до едва слышного шепота.

— Это был не призрак. Больше похоже на… тень… с глазами.

— Что произошло, Лиззи? — Мэгги больше не хотела говорить об этом. Она больше не беспокоилась о том, чтобы вернуться в будущее, но переживала за то, что их слова приведут в спальню Лиззи. Комната, занимаемая не одной, а двумя девушками, у которых был общий дар видеть то, чего другие не могли…. и то, чего другие предпочли бы не видеть.

— Я так испугалась, что забыла дышать. Я упала в обморок прямо во время ужина. Пришла бабушка и помогла мне привести себя в порядок, но у меня все еще кружилась голова и слегка подташнивало, поэтому остаток вечера я просидела в своей комнате.

Мэгги выдохнула, испытывая некоторое облегчение от того, что история закончилась довольно разочаровывающе. Она только начала расслабляться, когда Лиззи снова заговорила:

— Мне кажется, что эта тень внутри Роджера.

***

Наступило утро, а вместе ним и солнечный свет, который рассеял все ночные кошмары. Лиззи больше не хотела говорить о «тени» внутри Роджера. Она свернулась калачиком и притворилась спящей, когда Мэгги попыталась уговорить ее объяснить, что она имела в виду. После этого Мэгги долго лежала в темноте, боясь, что застряла в водовороте событий, которые могут только навредить ей, и не зная, как поступить, если представится шанс провести еще один день в мире Джонни.

Лиззи познакомила ее с Наной, заявив, что она двоюродная сестра из Макклинтока, примерно в двух часах езды к югу, которая приехала погостить на день, пока ее мать проводила время с больной подругой. Нана, у которой было довольно просто — Мэри Смит — вежливо поздоровалась, но, казалось, совершенно не заинтересовалась Мэгги или тем, кто она такая, и это было большим везением, потому что она никак не надоедала девочкам. Она была похожа на расторопную тень, убирающую и натирающую пол, готовящую обед и убирающую белье, особо много не говорила, ее аккуратный образ вписывался в такой же уголок, в который ее поместила семья. Она была ненавязчивой до такой степени, что казалась почти роботом, и Мэгги удивлялась, что Лиззи проводит так много времени в компании человека, который казался таким лишенным индивидуальности. Впрочем, на характер Лиззи это никак не повлияло. Девушка была умна и полна жизни, Мэгги искренне нравилось находиться в ее обществе. Она засыпала ее вопросами, и Мэгги изо всех сил старалась ответить на них, но остановилась, когда почувствовала внутри странное тянущее ощущение, которое указывало на то, что она приближается к черте, которую не следует переступать.

Усталость, которая так одолевала ее накануне вечером, исчезла, и Мэгги задалась вопросом, не было ли это какой-то формой космической смены часовых поясов, которая привела к тому, что ее организм дал сбой, а не сигналом того, что она скоро отправится домой. С новыми силами Мэгги обдумала идею все-таки пойти на выпускной. Джонни будет там, как и многие другие, о ком она слышала от него рассказы. Она даже видела фотографии. Она могла бы это сделать, не так ли? Джонни был бы там с Пегги, которую Картер преследовал, предоставив Джонни некоторую свободу для «неожиданной встречи». Ей пришлось бы пойти одной, но чем больше она думала об этом, тем больше ей нравилась эта идея.

Она приняла ванну в отделанной розовым кафелем ванной комнате с идеально квадратной ванной, почистила зубы над розовой раковиной на пьедестале с ручками для выключения и включения воды, а не с обычными. Эта ванная была переделана много раз за последние пятьдесят лет. В 2011 году розовый цвет давно вышел из моды.

Она дала волосам высохнуть естественным путем, а затем они с Лиззи накрутили их в большие колючие бигуди с розовыми заколками, которые торчали во все стороны, делая ее похожей на дикобраза с розовыми иглами. Лиззи считала, что им следует съездить в центр и подстричь ее по последнему писку моды, но Мэгги отказалась. Она была готова пойти только ради того, чтобы сыграть роль подростка 50-х. Именно тогда, когда они накручивали ее волосы на бигуди, Лиззи сделала ужасающее открытие.

— У тебя проколоты уши! — воскликнула Лиззи, в ее голосе слышались нотки благоговения и ужаса.

— И что? — Мэгги подняла брови, смеясь над выражением шока на лице маленькой девочки.

— Никто не прокалывает уши! Ирен сказала мне, что прокалывают уши только самые непослушные девочки.

Мэгги не знала, что сказать. Она на мгновение уставилась на Лиззи, задаваясь вопросом, относилось ли это ко всем в пятидесятых или только к Ханикаттам.

— Никто