– Живи, пока живется, сколько надо. Если куда пойдешь, запри квартиру, ключи возьми с собой, – наказывала подруга.

Приводя себя в порядок, Магда раздумывала о том, что ей теперь делать. Как ни странно, мысли о Максе не были мучительными. То ли Ларисина водочная терапия подействовала, то ли потрясение оказалось настолько сильным, что внутри все перевернулось, черное стало белым и наоборот, а в результате эмоции и чувства притупились.

Там, где прежде была любовь к Максу, где еще вчера жгло и саднило, сегодня остались брезгливое недоумение и сухая горечь. Впрочем, возможно, это только сейчас. Эмоциональное онемение, вызванное пережитым шоком, пройдет, на смену ему нагрянут воспоминания, навалится тоска, станут терзать обманутые ожидания и несбывшиеся надежды.

Но пока ничего этого нет, нужно решить, как ей поступать дальше.

– Надеюсь, у Ларисы найдутся кофе и молоко, – сказала Магда, глядя в зеркало. Лицо ее было бледным, под глазами появились круги, щеки ввалились, но глаза смотрели твердо и решительно.

Она сварила себе кофе, подумала – и сделала бутерброд с колбасой и сыром. Пока с аппетитом ела и пила горячий напиток, думала о том, что день предстоит трудный, силы понадобятся. Планировала, что нужно сделать, куда поехать.

На стене над столом висела фотография. С нее смотрела улыбающаяся Лариса, лет на пять моложе себя сегодняшней. Взгляд теплый, кроткий. Тот, кому она улыбалась, кто снимал ее, зажигал солнечные лучики в ее сердце.

Солнечные…

Толком не отдавая себе отчета, она привстала со стула и сняла снимок со стены. Перевернула тыльной стороной.

«Солнечное. 14 июня», – прочла Магда, и в следующую минуту на нее нахлынула симфония запахов, звуков.

Заливистый женский смех, басовитый мужской голос. Автомобиль едет быстро, мелькают перелески и поля. Автобусная остановка, на которой стоит мальчишка с велосипедом, а рядом – женщина в полосатой юбке. Запах воды, речная прохлада, мурашки по коже. Трава под ногами пружинит, гладит ступни. Небо над головой – темно-синее, бархатное, усыпанное крупными мерцающими звездами.

Очнувшись, вынырнув из самого счастливого для Ларисы июня, Магда пошла в прихожую и отыскала свою сумку. Нашла телефон. Восемнадцать пропущенных. Это ничего, это подождет.

– Привет! Ты как? Давно встала? Головка бобо? Я вот…

– Погоди, Лариса, – прервала Магда. – Тебе нужно кое-что узнать о мужчине, с которым вы познакомились в Солнечном, летом, четыре года назад.

– Откуда ты знаешь? Я тебе не говорила!

– Не важно. Знаю, и все, – отмахнулась Магда. – Он искал тебя, когда ты уехала. И звонил, но ты отключила телефон, сменила номер. Было просто недоразумение – та женщина хотела его вернуть, вот и подстроила. Они давно развелись. И сейчас он один. Не забыл тебя. Езжай к нему. Он ведь говорил, где живет и работает. Обязательно поезжай, сегодня же… сейчас же! Все у вас будет хорошо.

На том конце трубки воцарилось молчание, а потом Лариса выговорила:

– Так это правда – про твой дар? Ты действительно можешь видеть?

– К сожалению, – коротко ответила Магда.

– Тот мужчина, его зовут Марат, – заторопилась Лариса. – Как я переживала, ты себе представить не можешь, а эта шалашовка…

– Потом все расскажешь, хорошо? – мягко остановила ее Магда. – Мне нужно бежать. Да и тебе тоже.

Не слушая, что ответит Лариса, она повесила трубку. Как всегда после своих прозрений, она чувствовала усталость, но дело было не только в этом. Ей и в самом деле нужно было идти.

Почти все пропущенные вызовы были от отца. Максим позвонил всего один раз и больше не набирал ее номера. Магда поставила телефон на беззвучный режим, потому и не слышала, как названивал отец. А если бы и слышала, наверное, вряд ли стала бы отвечать. Знает ли он о том, что произошло?

Телефон отца был недоступен, и Магда позвонила ему на работу.

– Михаила Сергеевича сегодня не будет, – сказала отцовская секретарша Гузель. – Позвонил утром рано, велел, чтобы я отменила все встречи.

В голосе ее слышалось недоумение. Тут было чему удивляться: отец не делал себе поблажек, появлялся на работе, даже если у него была высокая температура. Прежде для него не существовало объективных причин, которые заставили бы его не явиться в офис в рабочий день.

– Боюсь, не случилось ли чего.

Магда так и видела, как Гузель озабоченно сдвигает аккуратно прорисованные брови. Несмотря на модельно-кукольную внешность, она была отличным профессионалом, и отец ценил в ней именно преданность делу и умение работать, а не длинные ноги и милое личико.

Значит, как Магда и думала, отец все знает. Наверное, не смог дозвониться до нее, связался с Максом, и тот вынужден был сказать правду, вот только как преподнес? Отец, наверное, с ума сходит, пытаясь найти дочь.

Но почему телефон недоступен?

По всей вероятности, в Зеленый Бор поехал, осенило Магду, там связь не всегда хорошая. В Зеленом Бору была родительская дача, где Магда любила бывать еще с детских лет, и отец, видимо, решил, что она отправилась туда. Оставалось надеяться, что он не поднял на уши всех подруг, знакомых, приятелей. Только пересудов и разговоров не хватало для полного счастья.

Она еще раз набрала номер отца – глухо.

Надо позвонить на домашний: Оксана должна быть дома, может, скажет что-то полезное, решила Магда и набрала нужный номер. Однако, вопреки ее ожиданиям, трубку снял отец.

Магда была настолько обескуражена, услышав знакомое «Слушаю вас», что не сразу ответила.

– Папа? Ты почему дома? – спросила она.

– Магда? – отозвался он, и только тут она обратила внимание на то, как странно он говорит. Голос принадлежал ему, но звучал совсем не похоже: не было в нем всегдашней энергии, напора.

– Что с тобой, пап? Ты заболел? Я сейчас приеду.

В ответ раздались непонятные квохчущие звуки.

«Он смеется или плачет?» – спросила себя окончательно растерявшаяся Магда.

– Не заболел, – сдавленно ответил отец. – Умер.

Она поняла, что это были слезы, а вовсе не смех.

Ключи от отцовской квартиры, которые всегда лежали в сумочке Магды, доставать не понадобилось. Дверь в квартиру была не заперта – очередное необъяснимое обстоятельство.

Магда примчалась на такси уже через двадцать минут после телефонного разговора: вызвала машину, моментально оделась и выскочила из Ларисиной квартиры. Улицы были свободные, час пик давно прошел, так что пробок не было, и вскоре автомобиль затормозил у нужного подъезда.

– Папа! – громко позвала она, но ответа не последовало.

Она сбросила в прихожей сапоги и вихрем промчалась по комнатам, окликая отца. В пустой кухне горел свет, и она щелкнула выключателем, успев заметить, что на столе стоят тарелки с недоеденной едой.