Игра непостоянства продолжалась, и я становилась прекрасным горным львом, большим зеленым кузнечиком, неподвижно сидящим на цветке, потом маленьким колибри, лошадью, переходящей в галоп, и горой, покрытой густыми лесами. Эти перевоплощения доставляли моему телу огромное удовольствие. Затем последовательности стали ускоряться, и качество опыта становилось все более и более похожим на непрерывное и вечное движение волн. Меня наполняло чувство вечной изменчивости, и этот бесконечный танец непрерывного преобразования сопровождала и поддерживала музыка – относительно которой я не знала, приходила ли она снаружи или изнутри меня.

Я становилась океаном, полным рыбы и водной растительности, звездным небом, солнцем и луной, все быстрее преследующими друг друга в небесах, днем и ночью, чередующимися с большой скоростью, облаками, несомыми ветром. Все мое существо вибрировало, объем моего тела расширялся, частицы света, из которых я состояла, двигались в светящемся эфире. Пространство между ними значительно увеличилось, но центр тяготения, центростремительного и центробежного, поддерживал их единство в совершенной синхронности.

Моя Самость, свидетель опыта, не переставая шептала: «Не привязывайся, позволяй этому происходить, имей уверенность, освобождайся!». Огромная скорость, с которой я преображалась, заставляла меня чувствовать головокружение. Затем я вошла в воронку и внезапно оказалась в очень, очень спокойном и расслабленном состоянии, в полной невесомости, противоположной моему предшествующему опыту. Свет в этом измерении исходил от тел и различных объектов, а не приходил извне. Я наблюдала большую ярко-зеленую лужайку, усыпанную цветами разных оттенков, и два обнаженных тела, мужское и женское, лежащие рядом на траве, соединившись в любовном объятии.

Эти светлые и блестящие тела излучали приятный мягкий свет. Наблюдение нежного, любовного и интимного танца переполняло меня огромным возбуждением. Наблюдая эту сцену, я чувствовала, что за моей спиной материализуется великое Существо. Я говорю: «я чувствовала», поскольку я смотрела в направлении этих двух существ, занимавшихся любовью, но на самом деле видела и чувствовала во всех направлениях пространства. Я узнала в этом великом Существе, материализовавшемся от головы до пояса, благословляющую фигуру Христа.

От него исходили такое сильное притяжение и такая великая любовь, что я была полностью захвачена. Я стала клеткой его тела, но не утратила свою идентичность; я просто сознавала себя клеткой его тела и одновременно всем, на чем бы я ни сосредоточивалась. Я испытывала чувство великого покоя и полноты, была наполнена любовью и ощущала, что я, наконец, дома (см. рисунок П. 2). Я оставалась в этом переживании единения до конца сеанса, безмерно благодарная и тронутая до глубины души.

Мы спрашивали Катю, как ее переживания во время тренинга по Холотропному Дыханию повлияли на ее эмоциональное состояние, личную жизнь и профессиональную работу. Вот краткое резюме, которое мы от нее получили.

Весной 1997 г., когда я прочитала вашу книгу «Неистовый поиск себя» и решила начать обучение Холотропному Дыханию, я заново упорядочивала свой внутренний мир после духовного кризиса, начавшегося под влиянием долгого голодания и шаманских практик, и тянувшегося с 1992 г. То, что я пережила, с точки зрения ортодоксальной психиатрии считалось бы патологией – психотическим срывом со слуховыми и зрительными иллюзиями, галлюцинациями и психосоматическими расстройствами. К счастью, из-за моей профессиональной подготовки, у меня было достаточно опыта и знаний, чтобы быть способной встретить этот кризис преобразования, не сходя с ума.

Во время своего духовного кризиса я переживала глубокое внутреннее преобразование, которое было необычайным и имело апокалипсические масштабы, но оно оставило меня напуганной и изолированной, чужеземцем в этом мире. Я была потрясена и боялась говорить об этом с другими людьми. В моих сеансах работы с дыханием я смогла завершить, принять и интегрировать многие необычные переживания из своего духовного кризиса, которые еще не завершились и не разрешились, и достичь большей уверенности в себе и в своих силах. Возможность участвовать в тренинге по Холотропному Дыханию и делиться своими переживаниями с другими людьми, которые могли меня понять, успокаивала меня и позволяла мне принимать их безоговорочно и с чувством благодарности. Мой Апокалипсис превращался в Откровение.

Теперь я стала спокойной, примирившейся с собой, эмоционально устойчивой, цельной и завершенной. Я достигла большей профессиональной уверенности в себе в своей работе консультанта. До тренинга, я – как говорит Джозеф Кэмпбелл в своей книге «Герой с тысячей лиц» – не хотела возвращаться из своего внутреннего путешествия. После тренинга я полностью вернулась в этот мир; я способна приносить любовь, терпение и терпимость в свои отношения с другими человеческими существами. (Катя.)

Число внешних вмешательств, требующихся в первые два часа сеанса Холотропного Дыхания бывает разным. Большая часть работы, которую нужно делать фасилитаторам, приходится на заключительный период сеансов. Между вторым и третьим часами сеанса важно проводить краткую проверку, чтобы выяснить, кто из дышащих все еще продолжает работу. Некоторые из них могли уже закончить свой процесс и теперь просто отдыхают или медитируют. Другие могут переживать остаточные симптомы или даже тупик – «застрять» в неудобном эмоциональном или физическом состоянии. В таком случае, мы предлагаем им работу с телом и все, что еще необходимо для того, чтобы довести переживание до хорошего завершения.

Большое значение имеет время, когда это предлагается. Готовность дышащих сотрудничать имеет тенденцию снижаться со временем, прошедшим с начала сеанса. Они могут замечать, что многие люди уже ушли, думать, что они потратили слишком много времени, или осознавать, что пришло время ланча или обеда. Как только ускоренное дыхание прекращается, неразрешенный бессознательный материал, как правило, тоже становится все менее и менее доступным для проработки. Когда дышащий принимает предложение, задача фасилитатора состоит в том, чтобы находить способы помощи дышащему в высвобождении и выражении сдерживаемых эмоций и блокированной физической энергии, которые дыхание подняло ближе к поверхности.

Посторонние наблюдатели, не знакомые с Холотропным Дыханием, видят, что фасилитаторы осуществляют широкий спектр вмешательств. Это заставляет их предполагать, что фасилитаторы используют широкий спектр специфических техник, которым они научились во время своего тренинга. Ничто не могло бы быть дальше от истины. Все, что делают фасилитаторы, имеет один общий знаменатель и направляется одним основным принципом. Они воспринимают информацию от дышащих и сотрудничают с их внутренним целительным разумом. Они просто находят наилучший способ усиления того, что уже происходит. Это отражает понимание природы эмоциональных и психосоматических симптомов и терапевтической стратегии, появившейся в результате изучения холотропных состояний сознания.

Ортодоксальные психиатры склонны сосредоточиваться на симптомах, как главном объекте своего интереса и своих вмешательств. Нередко это заходит так далеко, что присутствие симптомов рассматривается как само заболевание. Интенсивность симптомов используется в качестве меры серьезности проблемы, и потому прилагаются огромные усилия для нахождения эффективных способов их смягчения или подавления. Хотя ясно, что такой подход не устраняет первопричины, эту «аллопатическую» стратегию зачастую называют «терапией».