одинокая и бездетная. Да так и осталась на долгие пятнадцать лет, пока не получила свою квартиру. Тётка поддерживала её во всём, и прежде всего, одобряла её решение родить сына. Тётя Люба работала на швейном производстве и, когда пришло время отдать Сашу в ясли, взяла Анастасию к себе в бригаду. С приездом племянницы, с ребёнком на руках, бездетная тётя Люба, по большому счёту, получила на воспитание сразу двоих. Потому, что и сама Анастасия была, по сути своей, изнеженным подростком. Мать Анастасии готовила её для выгодного замужества. И требовалось от дочери только одно – чтобы она была душкой. Тётя Люба считала отца и мать Насти кулаками и мироедами и что, если бы не Советская власть, они бы полдеревни со свету сжили. Тётка была убеждённая коммунистка Сталинского набора. Она считала, что долг каждого человека перед своей страной – быть честным, здоровым и образованным. Так она и стала воспитывать своих подкидышей. На самообразование денег в этом доме не жалели. Одних только журналов выписывали не меньше восьми наименований на год. На поездки по стране, тоже, не скупились.

Тётка не возражала, если бы Анастасия вышла замуж, была бы этому только рада. Она сама частенько выгоняла свою подопечную то в кино, то на танцы, то в театр, чуть ли не веником. Но выбор Анастасии ей никогда не нравился. «Что-то ты всё, Настасья, каких-то недомерков, да недоумков находишь. Ты, хоть, по какой системе, таких выуживаешь?» Анастасия сначала обижалась, но в скором времени убеждалась в тёткиной правоте. «Обабились мужики» – с горечью заявляла тётка. Неудивительно, что в воспитание Александра, тётка старалась привнести те качества, какие считала необходимыми для мужчины. Но, поскольку, её представления об идеальном мужчине, как ни крути, были женские, очень уж она, кажется, перегнула с благородством. И то, что повзрослев, Александр накидывался на опечаленных, по разным причинам, женщин, как степной орёл на сусликов, была заслуга тётки. Кстати, свои первые литературные дебаты, Александр начал ещё в детстве, с тётей Любой. Они обсуждали с ней всё подряд: книги, фильмы, телепередачи, учебники, газетные и журнальные статьи. Ей доставляло удовольствие, когда Саша начинал спорить, приводя свои доводы, к которым он пришёл собственным путём. Частенько, она, для того чтобы спор проходил энергичней, перевирала факты и приводила фальшивые доказательства в своих речах. А потом, втайне торжествуя, выслушивала, резкие и хлёсткие возражения Александра. Для неё было отрадно видеть, что человек умеет отстаивать своё мнение. А вот Анастасия Сергеевна пугалась таких словесных баталий. Не вникая в суть, она всегда старалась примирить спорящих. Ей всегда хотелось умиротворения во всём. О несправедливости и безумии в этом мире, она предпочла бы не знать.

Когда Анастасия Сергеевна с сыном переехали в свою квартиру, её родители решили возобновить своё общение с дочерью. Они приехали в город с дорогими подарками для дочери и внука. Анастасия Сергеевна радовалась до слёз их приезду. За накрытым по такому случаю столом просидели до самой ночи, рассказывая друг другу о своей жизни. Сошлись на том, что нет ничего на свете важнее, чем родственные узы и не по-людски ими пренебрегать. Правда, когда вновь обретённая бабушка нелицеприятно высказалась в адрес тёти Любы, от юного Александра она получила такую отповедь, что это чуть было, не разрушило восстановленный мир. Анастасия Сергеевна, после того дня, срывалась при первой возможности в деревню к родителям. Тётя Люба отнеслась к этому воссоединению семьи спокойно. Александр к бабушке с дедушкой никогда не рвался, зато чаще стал наведываться к тёте Любе, обсуждая с ней всё происходящее в мире. У Анастасии Сергеевны это вызывало лёгкую ревность, ей казалось, что Александр более откровенен с тётей Любой, чем с ней. Но теперь, она точно знала, кому первой она сообщит о вчерашнем вечере её сына. Она покажет тётке, что и она кое-что узнаёт первой. В голове Анастасии Сергеевны уже сложился предстоящий рассказ для тёти Любы, и этот рассказ сумел обрасти такими деталями, о каких Евгений не упоминал даже намёками, но которые так были приятны материнскому сердцу. Анастасия Сергеевна блаженно улыбнулась и, вдруг подскочила, как будто вспомнила о забытом включённом утюге, поставленном на кружевное платье. Она влетела в свою комнату с извинениями перед Николаем-Чудотворцем, что чуть не забыла его поблагодарить за вчерашнее событие с её сыном. Она не сомневалась, что без помощи святого угодника, там не обошлось. Эту икону она получила от своей прабабушки. Ни одно серьёзное дело Анастасия Сергеевна не начинала без обращения к Святому. В этот раз, она попросила, чтобы начавшаяся вчера история, имела бы счастливое продолжение. Потом просила Святого Николая не оставлять их без его помощи. Она перечислила всех, кто нуждался, по её мнению, в небесном покровительстве: сына, родителей, тётю Любу, Евгения, незнакомую ей пока, известную журналистку, и большую часть бригады, в которой трудилась. После недолгих колебаний, она испросила у святого подмоги для Ферузы и Гюльнары, двух таджичек, которые появились в их бригаде недавно.

Друзья, тем временем, направлялись к Ольге. На этот раз, они шли через Военный городок. Путь был несколько длиннее, чем вчерашний, но, не сговариваясь, они выбрали этот маршрут. Каждый хотел, до прихода в гости, успеть поделиться своими мыслями о вчерашнем вечере.

– Мы, может, сначала у тёти Ани посидим? – спросил Александр.

– Вот ещё. Сразу к Ольге.

– Так может, эта Татьяна ещё не всё обыскала. Если, конечно, осталась жива, после твоего зелья.

– И что? Я теперь из-за какой-то москвички хитровыглянувшей, должен отложить встречу с любимым человеком? – возмутился Евгений.

– Евге-е-ний, что я слышу? – насмешливо изумился Александр. – С «любимым человеком». Ну, вы подумайте. Всё так серьёзно?

– Серьёзно, серьёзно, нечего ухмыляться.

– Странно, Евгений, у вас – и вдруг, серьёзно, – продолжил изумляться Александр. – У неё улыбка с лица не сходит, а палец покажешь, наверное, со смеху помрёт. Да и ты, того же поля ягодка. И на тебе – серьёзно.

– Улыбается и смеётся – прям беда, – согласно закивал Евгении и продолжил, – не плачет, не рвёт на себе волосы, не корчится в муках, не ходит с перекошенным от горя лицом – да это же просто ужас какой-то, а не девушка. Только это на твой декадентский взгляд. А для меня, она и есть тот самый человек, с которым мне легко и приятно быть рядом.

– Ты путаешь «любовь» и «комфорт». Тебе просто с ней удобно, – не унимался Александр.

– Да, Саня, да. И я готов делать всё, для неё, чтобы и ей было со мной удобно, даже,