– Никусь, а мы обедать сегодня будем? – Егор плюхнулся рядом и легонько дернул ее за короткую темную прядь.

– Ты мой обжоркин! Почище Мальчика. Тот все время хочет есть, и ты тоже.

– Да, я такой. – Егор похлопал себя по подтянутому, впалому животу. – Я могу быка съесть. Это у меня с детства. Мама не успевала от плиты отойти – только приготовит, я уже все подмел.

– Просто у тебя хороший обмен веществ, – ласково проговорила Вероника и погладила его по голове. – Сейчас, две минутки посижу и сделаю цыпленка.

– Табака? – обрадовался Егор.

– Если хочешь, могу и табака. А на гарнир что приготовить? Картошку? Макароны?

– Картошку. Жареную, с луком, как ты делаешь. Ника, даже если бы ты была уродиной, а не красавицей, я бы все равно женился на тебе из-за того, как ты готовишь.

– Во-первых, я не уродина, – засмеялась Вероника. – А во‐вторых, не подлизывайся. Иди пропылесось наверху, а то там пылищи небось.

– Ладно, иду. Но ты тоже не затягивай с цыпленком.

Егор ушел. Вероника с сожалением покинула диван и принялась жарить тушку цыпленка под гнетом, чтобы он получился с румяной корочкой. Потом начистила картофель, нарезала его соломкой и кинула на сковородку вместе с репчатым луком.

Наверху шумел пылесос. Возле дивана на полу мирно посапывал Мальчик. Было тепло и уютно, от сковородки поднимался вкусный пар. Вероника вытерла руки, отошла от плиты и прислушалась к себе. Она выпила таблетку полтора часа назад. На душе было легко и спокойно, окружающее виделось в светлых тонах. Ее губы сами собой сложились в улыбку. Как все чудесно разрешилось, лучше и представить невозможно. За ворота она больше не выйдет, а тут, в доме, ей ничего не грозит. Даже плита у них теперь не газовая, а электрическая, крыльцо абсолютно новое и крепкое. Мальчик ночью спит в предбаннике, если кто полезет через забор, он тут же проснется и залает. Егор обещал возвращаться с работы ровно в семь. Все проблемы решены. Только карточное предсказание… оно одно засело тревожным комочком где-то глубоко внутри, однако таблетка и с ним справилась, почти растворила в розовой беспечности и благостности. Слава профессору!

Мальчик, не в силах больше выносить нарастающий аромат цыпленка, заворочался во сне и открыл глаза. Нос его зашевелился, хвост описывал в воздухе замысловатые кривые. Сверху послышались шаги.

– О боже! Какой запах! Я сейчас откушу себе язык. – Егор подошел к плите и с восхищением взглянул на содержимое сковородок. – Когда уже будет можно?

– Вы с Мальчиком очнулись одновременно, – засмеялась Вероника. – Все готово. Мой руки и за стол.

Стол у них теперь был тоже новый взамен маленького, временного – большой, овальный, покрытый красивой ажурной скатертью. Егор с готовностью отправился в ванную. Вероника отнесла псу мясных гостинцев в его плошку и поставила на стол две тарелки. Разделала цыпленка, положила картошку, получившуюся на удивление румяной и аппетитной.

– Ох, как я соскучился по нормальной еде! – Егор вернулся и с ходу схватился за вилку. – Печеные баклажаны меня, признаться, утомили, при всем уважении к теще.

– Ты ничего не понимаешь. Это же здоровое питание, полезное.

– По мне, ничего полезнее мяса нет и быть не может. – Егор отправил в рот внушительный кусок цыпленка и тут же закусил картофелем. – Вот это обед, это я понимаю. А то грибы, баклажаны…

Они неспешно пообедали, выпили немного вина. Потом пошли прогуляться с Мальчиком по лесу. Поиграли в снежки, как в прошлый раз. За это время раза три позвонил отец.

– Молодежь, ну как вы там? Лешего не встретили?

– Не встретили, – бодро отозвалась Вероника.

– Ну а если серьезно – как настроение?

– Превосходное. Наслаждаемся общением с природой.

– Ну хорошо. Если что – звони.

И так каждые два часа.

– Сколько можно уже! – Вероника в очередной раз спрятала телефон и закатила глаза.

– Он волнуется за тебя. Знаешь, он мне вчера ночью, когда ты уже спала, снова советовал никуда не ехать. Требовал, чтобы я тебя уговорил остаться.

– Никаких остаться! – Вероника с размаху упала в сугроб, раскинув руки. Прямо над головой ярко синело небо, в которое, как стрелы, вонзались верхушки елей. – Да здравствует Плацкинино! – прокричала она, сложив ладони рупором. – Да здравствует наш дом! Да здравствуем мы!

– Ура! – подхватил Егор и, ухватив Веронику за ногу, потащил ее по снегу к ельнику. Она хохотала и сопротивлялась. Они лежали на снегу под молодой елочкой и целовались. Губы и щеки щипал мороз. Мальчик носился рядом с громким лаем.

Вечером Егор заявил, что простыл, стал жаловаться на горло. Глаза его и вправду слезились, он то и дело чихал. Вероника с грустью поняла, что и сегодня поработать над малышом не получится. Да и опасные дни уже миновали, так что нечего расстраиваться понапрасну. Все впереди. Она сделала Егору горячего чая с лимоном и малиновым вареньем, отыскала в аптечке и заставила его рассосать таблетку. Уложила в кровать, накрыла одеялом.

– Может, тебе лечь в гостевой? – хрипло спросил Егор. – Боюсь заразить тебя.

– Не бойся. У меня хороший иммунитет. А вот на работу я бы на твоем месте завтра не поехала. Вдруг утром температура подскочит?

– Не подскочит. Работа – это святое. Закапаю в нос, и все проблемы.

– Ну, как знаешь.

Спала Вероника сном младенца, очевидно, в этом тоже была заслуга американского лекарства. Она не слышала, как Егор встал и уехал в Москву. Когда проснулась, постель уже была пуста. Она первым делом набрала его номер.

– Ну как ты, живой?

– Полуживой, – все так же хрипло пошутил он. – Я уже подъезжаю к сервису. Горло немного саднит, а так ничего, вполне сносно.

– Ты бы договорился со своим Серегой, что уйдешь пораньше.

– Попробую. Но не факт, что он согласится. Работы много.

– Слушай, в конце концов, у вас есть рабочие. Ты же не рядовой автослесарь, а совладелец. Почему ты терпишь такое обращение? – возмутилась Вероника.

– Ладно тебе, не ругайся. Все, я пойду, чмоки. – Он повесил трубку.

Вероника по привычке выглянула в окно, убедилась, что двор пуст, и спустилась. Выпила кофе с чувством и с толком, выпустила на улицу Мальчика, сама оделась и вышла вместе с ним. Она дурачилась и резвилась, пес, ошалевший от счастья, с размаху бросался ей на шею и звонко лаял.

Нагулявшись вдоволь, они зашли в дом. Вероника достала из морозилки индейку, намереваясь приготовить из нее бульон для тыквенного супа. Снова позвонила Егору, но тот не мог говорить. Она щелкнула пультом от телевизора и вдруг почувствовала дурноту, такую резкую и внезапную, что у нее закружилась голова и потемнело в глазах. Вероника вспомнила предупреждение врача: нельзя пропускать прием лекарства. Она, возясь с Мальчиком, совсем позабыла про таблетку. И вот результат.