слева и справа. Дойдя до конца вагона, возвращается и садится на место.

— А это еще зачем? — озадаченно спрашиваю я.

— Просто убедился, что нас не подслушивают. Не хочу, чтобы кто-нибудь нас опередил.

— Давайте, выкладывайте.

— Конечно. С чего же начать?

Он барабанит пальцами по стеклу, уставившись себе под ноги.

— Клемент!

— Хорошо-хорошо.

Несмотря на пустой вагон, он подается вперед и начинает рассказывать вполголоса:

— Как-то вечером, еще в 1975-м, закончил я одну работенку ну и решил по этому случаю пропустить кружечку. А было это в Камдене — районе Гарри Коула, хотя я вовсе не думал об этом, когда заходил в ту пивную. В общем, сижу я перед стойкой, размышляю о своих делах, и тут является какой-то старикан и заказывает выпивку. Как водится, мы разговорились, ну и, слово за слово, всплыло имя Гарри. Как оказалось, он был завсегдатаем этого самого паба — ну, до того, как склеил ласты.

— А с чего это первому попавшемуся старику упоминать Гарри?

— Потому что к тому времени он со своим пропавшим золотишком уже стал местным фольклором. Историю знали все, и слиток искала половина Лондона. Какие только сумасшедшие догадки не строили, куда Гарри его заныкал! Постепенно по части поисков остыли, но всякие теории сочиняли еще долго. Через четыре года после смерти Коула его слиток превратился в… как это называется?

— Городской миф?

— Ага, вроде того.

— Как я полагаю, у вас имеется собственная догадка?

— Именно, и весьма обоснованная, как мне кажется.

— Рассказывайте же.

— Так вот, тот старик в пабе в свое время имел обыкновение дуться с Гарри в домино. Не то чтобы они были прямо уж не разлей вода, но все же знал он Коула достаточно близко, чтобы его пригласили на похороны. Старикан все нудел про них, я же слушал вполуха и ждал, когда он наконец отвяжется. И уже собирался допить свое пиво да свалить, но тут он вдруг затягивает, как, мол, чудесно звучали церковные колокола.

— Церковные колокола? Это на похоронах-то?

— Вот-вот, и причем не один колокол, а полный комплект, прямо как на свадьбе.

— Странно.

— Вот и я так подумал. И сказал про это старику, и предположил, может, Гарри увлекался звонарством.

— Кампанологией.

— Как?

— Это наука про колокола и колокольный звон.

— Хм, ну да. В общем, старикан рассказал, что в колокола звонил знакомый звонарь Гарри — в знак уважения, видимо. Тогда-то меня и осенило. Если Коул был постоянным звонарем в церкви, то, ясное дело, мог попасть на колокольню. А чтобы спрятать что-то небольшое, вроде золотого слитка, лучше места и не придумать. Колокольня не какой-то там проходной двор, да и полиция не станет рейд в церкви устраивать. Как считаешь, пупсик?

Рассказ Клемента звучит столь правдоподобно, что я волей-неволей задумываюсь.

— Но ведь кто-то еще мог догадаться?

— Послушай, мы тут обсуждаем коуловское золотишко. Если бы его кто и нашел, он ни за что не сохранил бы это в секрете. Потому что загнать этот слиток можно только скупщику краденого, а не родился еще такой скупщик, который способен держать язык за зубами. По району обязательно поползли бы слухи, и через пару дней об этом трепались бы на каждом углу. Уж поверь, это была бы настоящая сенсация.

— Допустим. Получается, нам только и нужно, что пойти в эту церковь и как-то пробраться на колокольню?

— Э-э, есть небольшая загвоздка. Я понятия не имею, в какой церкви он был звонарем.

— А у старика спросить вы не сообразили?

— Штука в том, что я смекнул насчет колокольни уже после пивной. Я планировал вернуться туда на следующий день и как следует расспросить старикана.

— И почему же не расспросили?

— По той простой причине, что на следующий день я был мертв, — совершенно прозаично отвечает Клемент. — Той ночью меня в переулке и шандарахнули.

Ну вот, все правдоподобие коту под хвост.

— Все-таки мне хотелось бы, чтоб вы прекратили говорить это.

— Что «это»?

— Что вы мертвый. Неужели вы не понимаете, как нелепо это звучит?

— И это говорит женщина, которая пишет невообразимую ахинею.

— Что?!

— Да вот когда я ночью смотрел телик, нашел твой блокнотик — валялся возле дивана. Как же там было написано на обложке?.. «Замыслы и сюжеты для романов» — так вроде?

— Вы не имели права читать мои записи! — взрываюсь я.

— Ах, какие мы обидчивые. По правде говоря, пупсик, твой бред в блокноте звучит куда нелепее любого моего рассказа.

Меня заливает краска смущения и гнева. Но поскольку доля смущения существенно больше, я смиренно проглатываю гнев и возвращаюсь к начальной теме разговора.

— Может, все-таки вернемся к плану?

Как ни досадно признать, но спор этот я вчистую проиграла. Клемент, судя по улыбочке, упивается победой.

— Как скажешь, пупсик.

— Вот только в Лондоне церквей, наверное, сотни. С какой же тогда начнем?

— Доедем на подземке до Камдена, найдем первую церковь, да так по одной все и переберем.

— А может, воспользуемся интернетом?

— Ты упоминаешь его уже во второй раз, а я все так же не понимаю, что это за хреновина такая.

Молча копаюсь в сумочке и достаю смартфон. Быстрый поиск по картам демонстрирует масштаб стоящей перед нами задачи. Я показываю экран Клементу.

— В Камдене с десяток церквей.

Клемент, похоже, больше впечатлен самим телефоном, нежели моим открытием.

— У тебя на этой штуке и карта есть?

— Да.

— А еще фотоаппарат и телефон?

— Да.

— А что еще?

— Да много чего. По смартфону можно смотреть фильмы, слушать музыку, читать книги.

Клемент откидывается на спинку сиденья.

— Дурдом какой-то, пупсик. У него даже проводов нет.

Да это же повторение разговора с мамой, что у меня был с ней несколько месяцев назад! Она пыталась вспомнить название группы, исполнявшей песню «Шоссе Вентура». Я открыла «Спотифай» на смартфоне, нашла трек и включила — на все про все мне потребовалось меньше полминуты. Мамочке все это показалось каким-то колдовством.

— Знаете что, Клемент, если мы найдем слиток, я куплю вам смартфон.

— А если не найдем, никакая волшебная хреновина нам обоим уже не поможет.

— Совершенно верно. Значит, будем проверять церкви по одной?

— Придется, если только эта твоя штука не скажет, у какой церкви есть колокольня, а у какой нет.

— Вообще-то это ей тоже по силам.

Клемент качает головой, словно бы предполагал лишь в шутку. Я открываю под картой список с уменьшенными фотографиями каждого сооружения.

— Ага, вычеркиваем почти половину, поскольку это нетрадиционные церкви.

— Подумаешь, каких-то пять-шесть колоколен, — ворчит Клемент.

— Лично меня беспокоит вовсе не количество, а как мы попадем на каждую