— Юмико, сделай, чай Кеко, пожалуйста, и поговорите. Я на пару минут наверх.

— Комнату хочешь прибрать? Порножурналы убрать? И журналы с миленькими девушками спрятать?

— Да-да, — держал морду кирпичом Хидеки.

Хидеки поднялся наверх, Юмико усадила Кеко в гостиную и прошептала:

— На самом деле, ничего у него такого нет… Ну или я не нашла. Но это вряд ли, я очень хорошо искала, — Юмико подняла руку в победном жесте. — То есть порнуху не нашла, а ранобэ с миленькими девушками на обложке очень похожими на тебя, Кеко-чан, есть. И манга есть. А порножурналов нет. Хоть сама покупай, а как мне покупать — стыдно и у меня брат для этого есть. Ладно-ладно. Не хмурься так Кеко-чан, я пошутила, То есть, насчет того, что самой покупать, пошутила, а у брата и правда их нету.

Кеко, конечно, была готова ко многому, но Юмико ухитрилась ее заболтать и запутать.

— А как прошла семейная встреча Юмико-чан? — наконец нашла подходящую тему для разговора Кеко.

— Как обычно. Дедушка был недоволен, что старший братик не пришел. Папа, наоборот. Маме… Маме… Видимо, было все равно. Ладно, в общем ничего такого, только папа грозился его карманных денег лишить, сам забыл, что это давно сделал…

Кеко не знала, что сказать, и просто глотнула чаю.

— Не в первый раз уже, не переживай за братика, Кеко-чан. Братик как-то бросил, что пока он не безразличен хотя бы мне, у него еще будут силы. Потом он нашел ту подработку, ты вроде там была, он как-то упоминал, так что ты Мато-сана видела. Только не бросай братика, Кеко-чан… И у него будет уже в три раза больше сил.

— Не брошу, Юмико-чан. Ни за что. Даже если он сам будет против… — Кеко вздохнула, — А он сам был против…

— Вот и отлично, — не совладав с эмоциями, Юмико подскочила к уже поставившей чашку на столик Кеко, о порывисто обняла, — продолжай заботиться о моем брате, Кеко-чан.

Чашка, которую она задела, благо пустая покатилась по столу, начал падать и была перехвачена у самой земли носком ступни уже спустившегося Хидеки. И мягко скатилась, уже без угрозы разбиться.

— Поосторожнее, сестренка… — бросил Хидеки. — Кеко, пойдем ко мне в комнату…

— Мне ждать племянников? Ай! Братик! Это насилие в семье! — получившая щелбан Юмико обиженно уставилась на старшего брата.

— Не говори ерунды, нам просто надо поговорить. И не подслушивать, если и когда можно будет, Кеко тебе сама расскажет.

— Ладно, — буркнула Юмико, — бестолковый братик.

* * *

Кеко сделала круг по довольно маленькой комнатке Хидеки. Кровать, стол у окна, полки слева от стола, частично над кроватью, одежные шкаф и стул — и все. Ни плакатов, ни украшений, ни постеров с неодетыми девушками. Равно и никаких следов, что они были. Пусть дома у Хидеки она уже была быть в его комнате чувствовалось по-другому… Более необычно, более волнующе. Кеко понадеялась, что она все-таки не покраснела, и отчаянно для себя самой уселась на кровать к Хидеки.

— Хидеки-кун, — выдохнула она, — вот что я тебе хотела рассказать. Садись…

Хидеки вытащил стул из-за стола и сел напротив. Кеко довольно торопливо, будто опасаясь, что Хидеки не станет ее слушать или такой быстрой речью скрывая свое смущение, начала рассказывать:

— Хидеки-кун, мы с сестрой, с самого детства любили айдолов и нам их атмосфера, манера двигаться и петь казалась удивительной блестящей, ослепительной… И мы тоже так хотели. Начинают обычно с двенадцати и, с тех пор как мне исполнилось двенадцать, я ждала год, пока двенадцать не исполнится и Катари. И как только это произошло мы обе в качестве подарка, а родились мы в том же месяце, попросили помочь попасть на прослушивание. Родители, как всегда, были заняты, но организовать так, чтоб мы попали на первый отборочный тур, смогли. И мы даже попали на местное реалити-шоу. Мы продвигались как близняшки Кикари, мы с сестрой очень похожи, особенно если волосы собрать одинаково и макияж подобрать… Очень трудно отличить.

— Я в курсе, — хмыкнул Хидеки, не удержавшись.

— Да, точно, — Кеко на секунду опустила взгляд вниз, но оправилась и перевела взгляд на Хидеки.

— На реалити-шоу все шло довольно неплохо до определенного момента, мы шли вместе как «Близняшки Кикари» и собирались всегда работать вместе. Мы двигались все выше и выше в рейтинге, прошли отборочные, одну восьмую, и прошли в одной четвертой. И я и Катари были в восторге, видя, как наша мечта стать айдолами становится все ближе и ближе. Родители… Родители сдержанно улыбались и поздравляли, Аой, ну, старшая сестра, ты с ней знаком, постоянно нас хвалила и говорила, что нами гордится… Мы готовились… А потом… Потом… — Кеко замолчала и сделала несколько глубоких вздохов. Хидеки отлично знал, что она делает, он сам пользовался когда-то похожим методом, чтоб никто не видел его слез и погладил Кеко по плечу, стараясь успокоить. Кеко вдохнула и выдохнула в последний раз и, наконец, продолжила, — Потом, за два дня до следующего тура к нам пришли и предупредили, что четвертьфинал мы играем по отдельности, и помогли сделать два разных номера. В день полуфинала нас разделили с самого утра. И на сцене мы обе осознали, что именно нам не рассказали. «А сейчас, внимание, самый напряженный тур полуфинала! Вы видели их на отборочных, вы следили за ними в одной восьмой и четвертьфинала! Сегодня, впервые, близняшки Кикари — друг против друга! Пройдет только одна!» Я увидела шок и испуг у Катари, и решила, что как старшая сестра должна позаботиться о ней! Улыбнулась ей. И проиграла. Никто бы этого и не заметил. Никто, кроме тренера и самой Катари.

— И как отреагировала Катари? — Хидеки уже знал — «как», но надо было помочь собраться мыслями находящейся все еще в расстроенных чувствах Кеко.

— Сначала она была удивлена тем, что победила, точнее, тем, что ее оценки были существенно выше. Потом она пересмотрела мое выступление… И поняла, что я проиграла нарочно. Она видела мои тренировки, и мы были наравне… Почти. Поэтому мне и пришлось сделать несколько грубых ошибок, иначе нельзя было гарантировать, что она победит.

Хидеки хотелось обнять Кеко, как-то ее успокоить, но он опасался, что это был бы слишком агрессивный ход с его стороны, и Кеко может испугаться, поэтому он ограничился тем, что еще раз погладил ее по плечу.

— С тех самых пор Катари меня, ну, не ненавидит, но почти. Точнее почти ненавидела до последних событий.