бы общество только Хаире, но знала, что пригласи она его одного, он откажется, она же будет чувствовать себя после этого крайне жалко.

Кто ж знал, что ее великолепная идея так обернется?! Она извинилась, сказала, что скоро всех догонит, и пошла в сторону кинотеатра, типа что-то забыла. Заглянула в окно и подтвердила свои подозрения: таки там сидели Хидеки и Кеко. Почему все ей! Она же, Гила, намного лучше и красивее! Хаире… Хаире… Гила выплыла из мечтаний и взгляд ее стал острым. Надо будет придержать Хаире, чтоб не наломал дров раньше времени. Пока у них было не малейшей идеи, как Анпан-кун выкрутился в последний раз и стоило быть осторожнее.

Глава шестнадцатая. Канцелярия, царапины и другие скучные вещи

Это был канцелярский нож, он же нож для бумаги. В разных странах он называется по-разному. Где-то он так и называется канцелярским ножом, где-то, как ни иронично, ножом японским, в каталогах же канцелярских изделий он известен под официальным полным названием — «Универсальный нож с отламывающимся лезвием». Легкая пластиковая рукоять и лезвие, состоящее из кусочков, которые легко отламываются, если лезвие согнуть. Даже не нужно особых усилий — все именно так и задумано, стоит отломить самый внешний кончик и конец «нового» лезвия станет острым — не таким острым, как бритвенное лезвие, но очень близко.

Хаире Лин скосил глаза: лезвие было слегка ржавым, а вот кончик сверкал, значит, его недавно обломали и он сейчас очень острый. Этот конкретный был, правда, чуть более продвинутой версией, более широкое лезвие, восемнадцать миллиметров, а не девять, более толстая рукоятка и металлические направляющие для лезвий. Такие ножи — обычное дело в офисе и на стройке. Или в мастерской ремонта автомобилей. Его обычно используют, чтобы порезать по контуру бумагу или еще какой материал для поделок, перерезать веревку или наточить карандаши за отсутствием нормальной точилки или ввиду извращенного мышления владельца карандаша. Правда, этот конкретный сейчас имел другую, немного нестандартную область применения.

Хаире не ожидал, что так получится. Он всего-то решил отпустить пару своих обычных замечаний по поводу Анпан-куна и Кеко Аме, что встречается с засранцем Анпан-куном. Ну а все остальное? Он же ничего не делал… Пусть и говорил, что было бы неплохо… Но ведь не делал. А значит, не виноват. Вот только владелец такого распространенного в быту и на производстве ножа имел немного другое мнение… А все те, кто «помогал» немного притормозить мерзкого толстяка, как-то не спешили признаваться и помогать.

* * *

Все началось после того выходного, когда Хаире заметил Анпан-куна и Аме-сан на свидании. Хаире при всех заметил, что Анпан-кун как-то держит Аме-сан и, скорее всего, принуждает ее. Нового в этой сентенции ничего не было, но тут Хидеки добавил:

— Возможно, если бы Анпан-куну ежедневно попортить жизнь в школе, раз уж по-другому не получится с ним справится, он, наконец, выпустит Аме-сан из своих когтей… — Хаире не обращался к кому-то определенному, но идея была понятна.

Началось все с записки, на столе у Хидеки с утра состоявшей сначала из одного слова «Сдохни!». Хидеки развернул записку, пожал плечами, смял и прицельно кинул в мусорку на другой стороне класса. Обвел взглядом притихший класс, кивнул взволнованной Кеко, что все в порядке, и спокойно достал учебник для урока, что должен был быть сразу после классного часа с утра. Отрешился от класса и внешне спокойно и невозмутимо начал читать.

После того как Хидеки вернулся с обеда, а обедал он с Кеко, с Катари, ее сестрой, и парой одноклассниц Катари, «Сдохни!» было написано прямо на парте, а в оставленной записке были более подробные инструкции: «Вали из школы и спрыгни с моста, мерзкий толстяк!». В классе в ответ на его спокойный взгляд все отводили глаза, последним опустил глаза Кайдзи Мотояма, один из друзей Хаире.

Видимо, инициативу проявил именно он. Хидеки решил запомнить, и при случае отблагодарить. До сих пор, по его личным меркам, это не выходило слишком уж за рамки, и он решил еще немного подождать. Но для разнообразия сфотографировал и записку, и парту. А еще напросился отнести всякое в учительскую ближе к вечеру и выяснил адреса и Хаире Лина, и Кайдзи Мотоямы. Впрочем, он еще сфотографировал адреса всех, кого успел, просто эти два были самой важной целью.

Еще через день шкафчик для обуви залили чем-то липким и закинули внутрь очередную записку «Сдохни, урод!», «Толстым ублюдкам нечего делать в этой школе!». Хидеки опять-таки все сфотографировал, но на этом и остановился.

— Хидеки-кун? — обратилась к нему Кеко по дороге домой, когда они уже вышли из метро и уже скоро должны были разойтись, — а почему ты никак не реагируешь?

Хидеки отлично понял, о чем говорит Кеко, но решил дать ей продолжить.

— Почему жалобу не подашь или хоть по шее не дашь? — Кеко видела как-то кусочек его тренировки и знала как минимум, что правильно и сильно бить тот умеет.

— Не вижу смысла, — пожал плечами Хидеки. Пока он не видел варианта, при котором он приобретет больше, чем потеряет и решил объяснить это Кеко.

— Если я кому-то сейчас по шее настучу, есть очень большая вероятность пообщаться с директором и получить отстранение на пару недель. И ты останешься одна.

— А если… Скажем, Лин-сан… Сам…

— А если ты спровоцируешь конфликт, то, учитывая, что девичья фамилия жены директора — Лин, то тоже огребешь. И уже я останусь один.

— А если вместе? Тогда, если нас обоих отстранят, то мы будем вместе.

— Вместе?.. Надо подумать. И может с Мато-саном посоветоваться.

Мато-сан в помощи отказывать не стал, и как минимум их выслушал.

— Сложный вопрос. С коллективной ответственностью у вас ничего не выйдет. Просто тех, кто к вам плохо относится, я так понимаю, слишком много?..

Мато посмотрел на сдержанные кивки обоих и вздохнул:

— Запустили вы немного этот вопрос. Делать врагами весь класс — недальновидно. Впрочем, — Мато-сан посмотрел по очереди им обоим в глаза, — бывают и сложные случаи. Возможно, после того как Аме-сан сделала свое фальшивое признание, а Анпан-кун его не отверг, как пяток других до этого — это было предрешено. Возможно, вам слишком не повезло с людьми в вашем классе. Парочка подлецов, несколько шутов и пару десятков равнодушных. Так что вы думали делать?

— Не вижу смысла жаловаться классной. Не заметить она не могла. Значит, в курсе родства Лин с директором и не хочет связываться.

— С родителями тоже особо нет смысла говорить