на памятник какому-нибудь великому политическому деятелю.

— Это конец! — кричал Борис Олегович. — Конец полосе удач!

— Боренька! Что случилось? — выбежала из гостиной Нина Ивановна.

— Ты лучше спроси, чего не случилось? — возопил громче прежнего глава семейства Беляевых.

— Боренька, пожалуйста, тише, — взмолилась Нина Ивановна. — Олежку разбудишь.

— Я уже не сплю, мама, — подошел сын поближе к родителям.

— Вот видишь, — посмотрела с укором на мужа Нина Ивановна. — Разбудил сына. А у него, между прочим, первый день каникул. И вчера они поздно вернулись.

— У него первый день каникул! — взревел Беляев-старший… — А у меня, может, последний день жизни!

— Что, Боренька? Опять сердце? — всегда очень пеклась о здоровье мужа Нина Ивановна. — Иди сейчас же и ляг. И, пожалуйста, не волнуйся. Не забывай, что у нас есть очень хороший врач. Сейчас я его вызову.

— Какой врач? — воскликнул глава семейства Беляевых. — Какое, к чертям собачьим, сердце? Неужели не понимаешь? Когда от человека отворачивается удача, ему уже ничто не поможет!

— Удача? — побледнела Нина Ивановна. — Говори прямо, Боренька. Я выдержу. Что-нибудь с нашей фирмой случилось? Кого-то из наших на улице встретил?

— Ха-ха-ха! — разразился театральным смехом Борис Олегович. — Не удивлюсь, если с фирмой тоже!

— Значит, пока все в порядке? — несколько успокоилась Нина Ивановна.

— Смотря что понимать под словом «порядок», — несколько тише прежнего отвечал муж. — Но раз начинается полоса неудач, жди всего.

— Боренька, объясни, пожалуйста, что случилось? — вновь попросила Нина Ивановна.

Беляев-старший. вышел из дома всего полчаса назад. И до этого у него было прекрасное настроение. Они с женой собирались на дачу, которую сняли в поселке, где уже много лет проводила летние каникулы Таня. Олег по этому поводу очень радовался. Теперь они с Таней будут целое лето вместе. И вот когда наконец прошли экзамены, Беляевы-старшие собрались за два выходных подготовить дачу к переезду. Тогда в следующую субботу можно будет отвезти туда сына.

По дороге в поселок Нина Ивановна хотела купить продукты. Поэтому попросила Бориса Олеговича поменять сто долларов. Что муж и отправился делать. Теперь Нина Ивановна ломала голову, почему он впал в такое неистовство.

— Тебя кто-нибудь обидел? — осторожно спросила она.

— Меня жизнь обидела! — грянул Борис Олегович.

— Каким образом? — не поняла жена.

— Тем же самым, что и в начале недели! Борис Олегович в изнеможении опустился на

пуфик в прихожей, сев при этом на новую сумку Нины Ивановны.

— Осторожнее! — вытянула из-под него сумку жена.

— Странные вещи тебя волнуют! — вновь сардонически расхохотался Борис Олегович.

— Почему странные? — обиделась Нина Ивановна. — Это моя любимая сумка.

— Если так дальше пойдет, скоро тебе сумок вообще не потребуется, — объявил Беляев-старший… — Вернее, пойдем с тобой вместе по миру с нищенской сумой.

— Знаешь что, Боря, — строго посмотрела на него Нина Ивановна. — Перестань ходить вокруг да около.

— Тогда можете полюбоваться!

Вытащив из бумажника стодолларовую купюру, глава семейства Беляевых с патетическим видом продемонстрировал ее жене и сыну.

— Почему ты не поменял ее? — удивилась Нина Ивановна.

— Она еще спрашивает! — взревел муж. — Не я не поменял, а мне не поменяли!

— Кто? — округлились глаза у жены.

— Родной «Бетабанк»! — продолжал бушевать Борис Олегович. — Сколько лет их услугами пользуюсь, а тут такой позор!

— Почему позор, папа? — екнуло сердце у Олега. Он уже почти понял, что произошло.

— Потому что у твоего несчастного отца завелись в доме фальшивые деньги! — вскочил на ноги Борис Олегович.

— Откуда у нас фальшивые деньги? — удивилась Нина Ивановна.

— Наверное, я напечатал, — послышался в голосе мужа уничтожающий сарказм. — Сперва меня кинули на пятьсот баксов. А потом я» значит, с горя занялся производством фальшивых денег! Хорошо еще, в «Бетабанке» меня знают. Мне даже эту дрянь обратно отдали, — помахал он с брезгливым видом в воздухе купюрой. — Так сказать, на память, хаха!

— Покажи-ка, — взял у отца из рук купюру сын.

— Могу вообще подарить, — ответил Беляев-старший..

«Ну чертов Женька! — проклинал в это время друга Олег. — Нужно ему было купюры путать. И Пашков тоже хорош со своим прославленным нюхом. «Одна помойкой пахнет. Другая духами». Вот тебе и помойка».

— Боренька, может, в банке ошиблись? — предположила Нина Ивановна.

— Они проверили по какому-то каталогу, — простонал Борис Олегович. — Говорят, высококлассная подделка. Ладно, оставим на память, — уже начал приходить в себя глава семейства Беляевых.

— Конечно, Боренька, — улыбнулась жена. — Чего иногда не случается? Надо остальные проверить.

— Не пойду! — заупрямился муж. — Я и так стыда натерпелся.

— Хорошо, хорошо, — не стала спорить жена. — Сама проверю, А заодно и сто долларов поменяю.

— Никому теперь нельзя доверять, — продолжал возмущаться Борис Олегович.

Олег, видя, что предки поглощены разговором, проскользнул к себе в комнату. Быстро отыскав купюру отца, он сунул в ящик стола фальшивку и снова вернулся в переднюю.

Нина Ивановна уже собралась уходить. Отпирая дверь, она вдруг сказала сыну:

— Кстати, Олежка, я все равно в другой банк пойду. Дайка мне ту купюру.

— Тебе мало, что я опозорился? Сама теперь хочешь? — запротестовал Борис Олегович.

— Просто хочу разобраться, — спокойно ответила Нина Ивановна. И, взяв у Олега купюру, ушла.

Борис Олегович отправился собирать вещи, которые ему понадобятся на даче. Олег пошел завтракать. Теперь, когда недоразумение с отцом удалось уладить, мысли мальчика целиком и полностью переключились на расследование. Дело, еще вчера казавшееся тупиковым и безнадежным, внезапно обретало какую-то ясность. Выходит, через мусорный контейнер передавали фальшивые деньги. А это значит, Николай, Алик и этот, в сером пиджаке, — члены банды фальшивомонетчиков.

Быстро дожевав бутерброд, Олег умылся и оделся. Ему все равно нужно было в школу. От ребят, которые собирались продолжить учебу, требовалось заявление о приеме в десятый класс. Поэтому семеро друзей условились, что в десять встретятся возле родной две тысячи первой.

— Ты куда? — увидел Борис Олегович, что сын зашнуровывает ботинки.

— В школу. Отнести заявление.

— Тогда не забудь ключи, — напутствовал сына Беляев-старший… — А то мы с мамой сейчас уедем. Если, конечно, у меня и другие сотни фальшивыми не окажутся. Тогда уже не до дачи будет.