Но не мне судить о его моральных принципах. «Сама хороша», – еще раз сказала я себе, ныряя в бассейн.

После купания мы с Ванькой проследовали в наш просторный номер (плясать можно было), расположенный на втором этаже белого двухэтажного домика, рассчитанного на десять номеров – по пять на этаже. Весь этот домик занимала наша компания. Буйновский с Зойкой оказались в соседнем, слева от нас, справа, как выяснилось, проживали майор с полковником.

Из номера мы тут же позвонили бабушке и Славке, разбудили их, но успокоили, сказали, что появимся в обозримом будущем, и попросили, чтобы бабушка что-нибудь придумала в школе, куда Ванька уже опоздал. Сам Ванька был готов идти на любые ухищрения, только чтобы ходить туда пореже, чем кардинально отличался от брата, учившегося на все пятерки и старавшегося не пропускать занятия, что бы ни случилось.

После разговора я задала сыну прямой вопрос: чем ему не понравился Сергей Глебович? Ванька задумался, затем попытался отвертеться, пробурчав:

– Ну не знаю, мама. Не понравился, и все. Почему я должен тебе объяснять?

– Не должен, – спокойно сказала я. – Мне просто хочется понять…

– Почему? Он тебе так нравится? Да если хочешь знать, он ни в какое сравнение не идет с дядей Сережей! Сергеем Борисовичем. Дядя Сережа… – Ванька запнулся. – А этот полковник какой-то фальшивый. Вот! – выдохнул сын и замолчал.

Пришел мой черед погрузиться в размышления.

– Ты не обиделась? – робко спросил Ванька.

– Нет, малыш, – я покачала головой и подумала, что для всех было бы лучше, если бы полковник не оказался тем Сергеем… Но хотя бы для себя я должна выяснить это точно.

Затем мы с сыном вздремнули полтора часика и были разбужены стуком в дверь – это Олег Алексеевич приглашал нас поужинать, а перед ужином заехать в крупнейший местный универмаг, чтобы купить вечерние наряды, в которых и появиться на ужине. Последнее мероприятие, как я догадывалась, было Зойкиной идеей.

Ужинать поехали впятером: шеф, Зойка, мы с Ванькой и полковник. Остальные под руководством майора остались в гостинице, где и собирались поужинать.

В универмаге нас с Зойкой оставили в отделе женского платья, Ваньку шеф с полковником повели куда-то на другой этаж. Я надеялась, что эта троица справится без моей помощи и ребенка моего оденут достойно.

Видя, как вдоль вешалок рыскает Зойка, я тоже решила не стесняться. После верхней одежды мы еще порезвились в секциях нижнего белья и косметики. В результате у меня оказалось больше барахла, чем я брала с собой в поездку. Ну ничего, раз у нас в распоряжении свой самолет… Узнав об этом, Зойка заявила, что в таком случае она, пожалуй, присмотрит себе еще чего-нибудь. И от меня отделилась, а я осталась с покупками, Сергеем Глебовичем и Буйновским, расплачивавшимся по счетам кредиткой. Мы ожидали возвращения Ваньки, который с выделенной мною наличностью отправился в отдел, торгующий моделями судов. Вскоре он вернулся с коробкой – подарком Славке, как заявил мой сын.

К счастью, мы выехали на микроавтобусе (Буйновский знал, кого ведет в универмаг), но даже и туда с трудом загрузили наши обновки. После чего рванули к ресторану, где миленько посидели под латиноамериканские мотивы, исполняемые вживую. Я опять украдкой разглядывала Сергея Глебовича – как полковник ест, как держится за столом, но так и не пришла ни к какому выводу. Одно могу отметить: вид жующего полковника не вызывал эстетических чувств, как раз наоборот. Возникала ассоциация с жерновами, работающими в бешеном ритме. Но хоть не чавкал. Правда, локти все время клал на стол. Такого неприятного впечатления от Сергея четырнадцатилетней давности у меня не было, но ведь он (если это он) мог здорово измениться, да и я за эти годы приобрела определенный лоск.

Зойка пожелала продолжения вечера, и Олег Алексеевич потащил ее в местное казино, а мы с полковником отправились назад и вместе с его подчиненными весело попили пива у бассейна, где уже включили подсветку. За время нашего отсутствия майор Воронцов ввел ребят в курс наших с Ванькой подвигов, кое-что мы снова вспомнили, причем ребята ни на секунду не забывали, что приехали сюда работать, – и все вопросы задавались нам с Ванькой по существу, а мы, в свою очередь, старались отвечать предельно точно и с максимальным количеством деталей, которые помнили. Интересно, а сколько Буйновский пообещал каждому из ребят за эту операцию? Но подобных вопросов я не задавала, считая это неэтичным.

В конце вечера уже вся команда поглядывала на меня маслеными взорами, я посчитала, что пора покинуть гостеприимное общество молодых людей, и откланялась. Полковник сделал попытку приподняться из-за стола и меня проводить, но я умерила его пыл, чем вызвала явное недовольство. Я не собиралась устраивать с ним вечер индивидуальных воспоминаний на виду у всех его людей и собственного сына. Найду еще возможность кое о чем его порасспросить. А ничего другого мне от него не требовалось – завязывать с ним более тесные отношения не хотелось. В частности, потому, что в последнее время я с завидной частотой вспоминала Сергея Борисовича. Глебович в сравнении с Борисовичем здорово проигрывал в моих глазах. Не говоря уже о сыне. В общем, я ушла одна.

Ванька ненадолго подзадержался, – как он мне в дальнейшем объяснил, чтобы поведать мужчинам о том, что ему понарассказывали другие мужчины, служащие у Андрея Николаевича (и что он просто слышал, превращаясь в одно большое ухо), относительно национального и расового состава женщин, проживающих на острове, и предлагаемых ими услуг.

Вроде бы после Ванькиной консультации часть молодцев отправилась на подвиги в ближайший бордель. Сын мне заявил, что это он беспокоится обо мне: чтобы ко мне не приставали. Ишь ты, нравственность мою блюдет. В любом случае я легла спать пораньше и одна, потому что перед помощником президента следовало появиться в пике своей формы.

* * *

Утром я совершила легкую пробежку, попутно осмотрела район, в котором мы поселились теперь, затем выпила соку, привела себя в порядок и в десять утра была готова составить компанию шефу. На этот раз перед главным входом в отель оказался черный «Мерседес», в который мы загрузились в сопровождении полковника и еще одного парня из рядовых бойцов. Майор остался за старшего в рядах отдыхающих у бассейна и сказал, что за время нашего отсутствия они проведут какую-то там тренировку. Зойка скорчила недовольную физиономию, но Буйновский на это мало реагировал, хотя и посюсюкал с ней перед отъездом. «Что он вообще в ней нашел?» – хотелось спросить мне, но, как всегда, приходилось сдерживаться. Это не мое дело. Хотя я откровенно не понимала, как такой умный мужик может столько времени проводить в компании этой птички. Ну пусть у нее девяносто-шестьдесят-девяносто или около того, но ведь мозги-то куриные? Я быстро устаю от аналогичных вариантов представителей мужского пола, но о вкусах, конечно, не спорят. И не мне судить шефа.

В машине он тут же превратился в делового человека, и мы с ним обсудили план предстоящего разговора.