– Ну ладно, только совсем немного.

– Конечно, конечно! – Охотников наполнил два бокала и протянул один Юле. – За нашу встречу! За наше знакомство! За то, чтобы оно переросло в нечто большее!

Юлия пригубила вино. Оно и впрямь было удивительно вкусное – с нежным ароматом весенних цветов и лесных ягод. Она хотела только попробовать, – но сама не заметила, как выпила весь бокал. Голова немного закружилась, захотелось петь и смеяться.

«Больше пить нельзя! – подумала девушка. – Этак я утрачу контроль над ситуацией, чего он и добивается! И ведь нарочно почти не поставил закуски, чтобы я скорее опьянела. Ой, правильно Анна говорила, жуткий бабник, просто сексуальный маньяк».

Она покосилась на Охотникова.

Он отставил свой бокал, выпив едва ли четверть.

– Давайте все же перейдем к делу, – проговорила Юлия, решительно отодвинув бокал. – Поговорим о вашем дяде. Читатели нашего интернет-ресурса, нашего «Культурного оборзения»… то есть обозрения, очень хотят узнать, каким он был человеком…

«Точно нельзя больше пить, – думала Юлия, глядя на себя как бы со стороны, – уже слова начинаю путать… а этот козел только того и добивается… подпоить меня и…»

– Мой дядя был замечательным человеком! – мурлыкал Охотников. – Хотя бы потому, что он оставил мне все это… – Он обвел взглядом комнату, явно имея в виду нечто большее. – Вы позволите мне налить вам еще немного вина?

– Нет, Игорь Глебович! – запротестовала Юлия, машинально отметив, что не так уж пьяна, если смогла без запинки произнести имя и отчество хозяина.

– Ну, зачем так официально! – поморщился он. – Вы как будто с начальником разговариваете! Оставим отчество за порогом. Просто Игорь, а можно даже Гарик… так называют меня друзья, а я надеюсь, что мы с вами подружимся…

– Смотря что вы вкладываете в это слово!

– Все!

Охотников снова наполнил Юлин бокал.

– Давайте выпьем этот бокал за светлую память моего дяди… – проговорил он, глядя на Юлию поверх бокала.

– Но мне уже хватит… – попыталась она протестовать. – Я ведь пришла работать…

– Но за дядину память вы просто обязаны выпить! Просто обязаны! Иначе он обидится – там, в загробном мире!

В это время где-то в глубине квартиры раздалась жизнерадостная мелодия – должно быть, зазвонил телефон Охотникова.

– Извините, Яночка, очень важный звонок! – Он вскочил и бросился к двери.

Едва хозяин покинул комнату, Юлия встала, взяла свой бокал и немного неуверенно дошла до окна. На подоконнике стоял горшок с кактусом.

– Извини, дорогой! Это очень хорошее вино! – И Юлия вылила в землю вино из бокала.

Она тут же вернулась за стол.

Скоро вернулся и Охотников.

Увидев, что бокал его гостьи опустел, он удовлетворенно улыбнулся и хотел снова наполнить его, но Юлия запротестовала:

– Нет-нет, за вашего дядю я выпила, так что теперь мы должны хоть немного о нем поговорить.

– Да, пожалуйста. – Охотников немного поскучнел. – Что именно вас интересует?

– Вот что, – оживилась Юлия. – Я слышала, что ваш дядя еще в молодости принимал участие в обследовании знаменитой картины «Мадонна дель Пополо», найденной в Нижнем Тагиле академиком Мизгирем… эту картину приписывали Рафаэлю…

– Так это когда было! – разочарованно протянул Охотников. – В прошлом веке!

– Действительно, в семидесятые годы прошлого века, – уточнила Юлия. – Сразу после смерти академика Мизгиря ведущие специалисты Академии художеств провели повторное обследование картины и признали ее подделкой. Но как раз ваш дядя не согласился с этим выводом, и его особое мнение было отмечено. Вы не знаете, какие у него были для этого основания?

– Не знаю, – покачал головой Охотников. – Про ту картину я ничего не знаю. И в семидесятые годы мой дядя был еще молодым ученым, и его мнение вряд ли имело большой вес. Я только слышал от дядиных знакомых, что у него были совершенно уникальные руки. Он мог безо всяких инструментов и без технических средств, одними руками потрогать картину, холст и красочный слой и на ощупь определить ее возраст и принадлежность к той или иной школе. И знаете что? Я унаследовал у него эти удивительные руки!

«Ой, врет! – подумала Юлия. – Сразу видно, что он от дяди никаких талантов не унаследовал, и к гадалке не ходи…»

– Что, вы тоже можете на ощупь определить подлинность картины? – недоверчиво переспросила Юлия.

– Картины – нет, – усмехнулся Охотников и передвинулся поближе к Юлии. – Мой талант совсем другого типа, но, на мой взгляд, он куда важнее дядиного…

– Я бы хотела чашку чаю… – выпалила Юлия, отодвигаясь вместе со стулом.

– Чаю? – разочарованно проговорил хозяин. – Может, лучше еще немного вина?

– Нет, вина достаточно, лучше чаю!

– Ну, чаю так чаю… – Он наполнил одну розовую чашку и подвинул ее Юле.

Потом посмотрел на вторую чашку и покачал головой:

– Я, пожалуй, тоже выпью, только, если вы не против, из другой чашки, из своей собственной, я к ней привык, а эта для меня маловата, придется несколько раз подливать…

Он встал и достал из буфета большую голубую чашку, на которой был нарисован небольшой пушистый зверек и что-то написано мелкими золотыми буквами.

Зверек на чашке показался Юлии знакомым.

– Красивая чашка! – проговорила она. – Вы позволите взглянуть?

– Конечно!

Юлия осторожно взяла у Охотникова голубую чашку и осмотрела ее со всех сторон.

Зверек не зря показался ей знакомым – это был свернувшийся соболь, точно такой же, как тот, что на этикетке, которую она оторвала от рукава Хрюнделя.

Надпись золотыми буквами гласила:

«Научная конференция, посвященная сто пятидесятой годовщине со дня рождения И. И. Свиридова».

– Это дядя привез из командировки. Он ездил на какую-то конференцию то ли на Урал, то ли в Сибирь и привез оттуда на память эту кружку.

– В Нижний Тагил, – вполголоса проговорила Юлия.

– Что вы говорите? Ах, в Нижний Тагил? А почему вы так думаете? Здесь же не написано название города.

– Этот зверек. Это Старый соболь – символ Нижнего Тагила.

– Значит, Нижний Тагил… очень может быть. А мне эта чашка почему-то нравится, я пью чай только из нее. И представьте – за столько лет не разбил!

Он наполнил голубую чашку крепким темно-красным чаем и сделал большой глоток.

– Правда, красивая кружка, – одобрительно проговорила Юлия. – Значит, ваш дядя ездил в Нижний Тагил? А в каком году, вы случайно не помните?

– Нет, к сожалению, не помню. Кстати, вот вы сейчас сказали про Нижний Тагил, и я вспомнил, что незадолго до смерти к нему приезжала женщина оттуда, сотрудница музея.