он с ними делает и в какой мере способен интегрировать эти необычные переживания в своей жизни. Гармоничная интеграция трансперсональных переживаний является важнейшим условием психического здоровья, и эмпатическая поддержка и помощь в этом процессе имеют решающее значение для успешной психотерапии».

Своим последним высказыванием Гроф как бы открыл психотерапевтическую проблематику, и я спросил его, что он думает об идее резонанса между терапевтом и пациентом, – тема, которая возникла в разговоре с Лэйнгом и другими психотерапевтами. Гроф согласился, что феномен «резонанса» является одним из ключевых элементов психотерапии, но добавил, что существуют и другие «катализаторы» целительного процесса. «Я убежден, что ЛСД является самым мощным катализатором такого рода, – сказал он, – но существуют и другие техники, предназначенные для того, чтобы стимулировать или наполнить энергией организм таким образом, что начнут пробуждаться его внутренние целительные способности».

– После того как психотерапевтический процесс начался, – продолжал Гроф, – роль психотерапевта состоит в том, чтобы поддерживать проявляющиеся переживания клиента и помогать ему преодолевать сопротивления. Видишь ли, идея состоит в том, что симптомы психического заболевания представляют собой замороженные элементы того или иного переживания, которое должно быть завершено и интегрировано – тогда симптомы исчезают. Вместо того чтобы подавлять симптомы психофармакологическими препаратами, следует, наоборот, активизировать, усиливать их для того, чтобы они могли быть полностью пережиты, интегрированы и разрешены.

– И эта интеграция может включать в себя трансперсональные переживания, о которых ты говорил до этого?

– Да, и весьма часто. В действительности, полное развертывание некоторых переживаний может быть чрезвычайно трудным и драматичным процессом как для клиента, так и для терапевта, но я считаю, что следует способствовать этому терапевтическому процессу, поддерживать его, каким бы интенсивным он ни был и какую бы форму он не принимал. Чтобы это было возможно, и терапевт, и клиент должны в максимальной степени как бы отставить в сторону свою систему воззрений и ожиданий на время процесса развертывания переживания, который нередко принимает форму своеобразного исцеляющего путешествия. Мой опыт показал мне, что если терапевт готов способствовать такому «странствию» по неизведанной территории и готов оказывать клиенту свою поддержку во время него, а клиент открыт к такому опыту, то они будут вознаграждены выдающимися терапевтическими результатами».

Гроф рассказал мне, что в 60–70-е годы было разработано множество специальных психотерапевтических техник, направленных на то, чтобы мобилизовать блокированную энергию и трансформировать симптомы в переживания. В отличие от подавляющего большинства подходов традиционной психотерапии, ограничивающихся исключительно вербальным обменом, в методах новой, так называемой experientalt herapies – эмпирической психотерапии, то есть психотерапии, ориентированной на непосредственное переживание, поощряется невербальное выражение и акцентируется значение непосредственного опыта, связанного со всей целостностью организма. Мне было известно, что Эсален был одним из главных центров, где сформировались многие из методов этого подхода, и в поисках холистических подходов к здоровью и лечению в последующие годы я сам испытаю некоторые из них.

Кстати, через несколько лет после нашего разговора сам Стэн вместе с Кристиной объединят интенсивное дыхание, особую музыку и техники работы с телом в единый терапевтический метод, способный вызвать поразительно интенсивные переживания после относительно короткого периода быстрого глубокого дыхания. После многолетней апробации этого метода, получившего название «холотропной терапии», Стэн и Кристина убеждены, что он является одним из самых перспективных методов психотерапии и самопознания.

Беседы с Джун Сингер

Мое исследование смены парадигмы в психологии формировалось в решающей степени под влиянием моих разговоров со Стэном Грофом и Р.-Д. Лэйнгом. Но я встречался и со множеством других психиатров, психологов и психотерапевтов. Одна из наиболее продуктивных таких встреч, вылившаяся в целую серию бесед, была с юнгианским аналитиком Джун Сингер, с которой я познакомился в 1977 году в Чикаго. Сингер тогда только что опубликовала свою книгу «Андрогенность», посвященную анализу психосексуальных проявлений мужского/женского начал, их взаимодействия и их разнообразных мифологических репрезентаций. Поскольку я давно интересовался китайским учением об инь/ян как двух архетипических полюсах, подробно рассматривавшихся в книге Сингер, у нас было довольно много общих интересов и проблем для содержательной беседы. Однако тематика наших разговоров постепенно переместилась на юнгианскую психологию и ее параллели с современной физикой.

В то время я достаточно разобрался в ньютоно-картезианском основании психоанализа благодаря нашему первому разговору с Грофом, но мне мало что было известно о юнгианской психологии. Из разговоров с Джун Сингер я вынес удивительное наблюдение о том, что многие из различий между Фрейдом и Юнгом как бы параллельны различиям между классической и современной физикой. Сингер сообщила мне, что сам Юнг находился в тесном контакте с некоторыми из ведущих физиков того времени[11] и прекрасно отдавал себе отчет в этих параллелях.

Фрейд никогда не отказывался от базисной ньютоно-картезианской ориентации своей теории и пытался описывать динамику психологических процессов в категориях специфических механизмов. Юнг же постарался понять человеческую психику в ее целостности и особое внимание уделял ее связям с более широкой средой. Так, его концепция коллективного бессознательного подразумевает связанность личности и человечества в неразрывном единстве, что невозможно осмыслить в рамках механистического подхода. Юнг также использовал ряд понятий, которые поразительно близки понятиям, используемым в квантовой физике. Он рассматривал бессознательное как процесс, включающий в себя «коллективные динамические структуры», которые он называл архетипами. Согласно Юнгу, эти архетипы связаны между собой сетью взаимоотношений так, что каждый архетип в конечном итоге подразумевает все остальные. Естественно, эти удивительные параллели вызвали у меня глубокий интерес, и мы решили исследовать дальше эту тему на совместном семинаре, который Сингер обещала организовать осенью в университете Нортуестерна. Проведение совместных семинаров оказалось для меня весьма эффективным способом ознакомления со взглядами и идеями своих партнеров, и мне посчастливилось множество раз участвовать в такого рода взаимодействии на пути моих интеллектуальных странствий.

Семинар с Джун Сингер состоялся в ноябре. К тому времени я успел во многом разобраться в разговорах со Стэном Грофом и мы уже провели с ним несколько наших совместных семинаров. Теперь я значительно лучше ориентировался в инновационных идеях в современной психологии и психотерапии, и наша дискуссия о параллелях между физикой и юнгианской психологией оказалась интересной, живой и продуктивной. После семинара наш разговор продолжился вечером с группой юнгианских аналитиков, проходивших профессиональную подготовку у Джун Сингер. Мы стали обсуждать тогда юнгианское представление о психической энергии. Мне было очень интересно выяснить, использовал ли Юнг понятие «энергия» в том же смысле, что оно имело в естественных науках (то есть энергия как количественная мера активности). Но я не смог получить сколько-нибудь вразумительного ответа на этот вопрос даже после нашей продолжительной беседы. Только несколько лет