сияла луна. Если бы мы свалились туда, то не выжили бы. Наши тела превратились бы в месиво из изувеченной плоти и костей, приправленное кровью.

Из моей груди со свистом вырвалось еще три вздоха.

Я перевела испуганный взгляд на Брана и повернулась, чтобы посмотреть назад. Стук копыт становился все громче, эхом разносясь по лесу за нашими спинами, так что я с абсолютной уверенностью поняла: преследователи совсем близко.

Бран высвободил свою руку из моей, быстро моргая в такт прерывистому дыханию. И снова коснулся моей руки, чтобы сплести пальцы вместе. Он повернулся ко мне, и его глаза грустно блеснули в лунном свете.

– Вместе, – тихо пробормотал он.

Я с силой замотала головой так, что стало больно.

– Нет. Беги.

Отказываясь от предложенного братом решения, я мотнула головой влево, предлагая ему бежать. Сама я планировала остаться, чтобы отвлечь на себя внимание.

Он мог бы вернуться домой. Мог бы позаботиться о нашей матери вместо того, чтобы принять бессмысленную смерть.

Бран крепче сжал мою руку и, мягко улыбнувшись, покачал головой.

– Они не должны заполучить тебя. Вместе, – повторил он, наклоняясь и упираясь подбородком в мою макушку.

Сзади к нам приближалась Дикая Охота. Я затылком ощущала резкое дыхание скелетов лошадей у себя за спиной.

– Раз.

Я зажмурила глаза, и следующее слово зашипело, забулькало у меня в горле.

– Два, – сказала я, сдерживая всхлип, от которого сердце сжалось в груди.

Страх поглотил меня. Страх перед неизвестным.

Страх перед болью, что может накрыть меня перед самой смертью, которая наконец принесет покой.

– Три, – произнесли мы вместе с Браном, пробегая последние несколько метров к краю обрыва.

Ноги у меня тряслись при каждом шаге, и сердце замерло в груди, когда нога оттолкнулась от уступа. Холодный воздух устремился вверх, нырнув под подол платья, танцуя вокруг ног, когда я взмыла над бездной. На эти несколько коротеньких секунд все вокруг меня зависло, стало невесомым, а я ждала, когда же меня настигнет и поглотит целиком мрак смерти.

Мы летели, и рука Брана крепко сжимала мою.

А потом мы начали падать.

Когда ужас достиг апогея, из горла у меня вырвался крик, исходивший из самой глубины души. Я не хотела умирать, но предпочитала смерть вечности, проведенной в тюрьме. Однажды я уже сделала этот выбор.

По животу у меня что-то скользнуло, привлекая мое внимание, пока я болталась в подвешенном состоянии, которое, казалось, длилось бесконечно долго. Взгляд Брана тоже изменился и стал более жестким, когда он заметил это что-то. Но когда он встретился со мной взглядом в последний раз, я увидела в нем только вину, сожаление и покорность судьбе.

В тот момент он не хуже меня знал, что в итоге оставит меня одну.

– Нет! – пронзительно крикнула я во все легкие, но голос прозвучал как-то по-другому.

Тени, скользившие у моей талии, стали плотными, затвердели, и тело резко остановилось. Что-то в нем затрещало, меня пронзила острая боль, и на мгновение я безвольно повисла.

Бран продолжал падать, и плечо у меня выскочило из сустава с громким щелчком, эхо которого перекрыло звук волн, разбивающихся о берег внизу. Перехватив его руку другой рукой, я сжала ее покрепче, отказываясь выпускать, хотя плечо пульсировало от ноющей боли, а рука безвольно повисла на боку.

Его пальцы скользнули по моим, мокрые от пота после нашей попытки побега, и он висел подо мной, умоляюще глядя на меня.

– Отпусти меня, Эстрелла, – прошептал он, отпуская мою руку.

Я замотала головой, цепляясь за него до боли, хотя в глубине души уже понимала, что это бессмысленно.

Плотные тени у моей талии натянулись. Меня тащили назад, к вершине утеса, пока я извивалась в жалкой попытке освободиться. Мы оба должны были умереть.

Сильная рука схватила меня сзади за платье и, когда я выбралась наверх, оттянула меня подальше от края обрыва. Затем меня уложили на лесную подстилку. Тело Брана приземлилось на меня, распластавшись поперек, пока я пыталась наполнить легкие воздухом. Чернильные тени на моей талии отступили, скользнув по ткани платья. Дыхание вырывалось из меня с хрипом, все тело пульсировало в агонии. Правая рука безвольно висела сбоку, и даже желание пошевелить ею вызывало боль.

Бран медленно просунул руку под рукав моего платья и достал привязанный там кинжал. Надо мной стоял эфемерный призрак человека, глядя, как я скривила лицо под телом Бранна, и не замечал, как тот осторожно пытается достать оружие.

Метка фейри была неподвижна, и пульсирующая магия, на защиту которой я так надеялась, никак себя не проявила. Возможно, это произошло из-за прежнего воздействия железного ошейника, а может, магия, протекавшая через метку, не работала против фейри. Я подозревала, что никогда об этом не узнаю.

Существо, оттащившее меня от края обрыва, схватило Брана за плащ на спине, оторвав его от меня, чтобы как следует рассмотреть меня и мои раны. Несмотря на то, что его тело выглядело прозрачным, оно было вполне материальным, и ему не потребовалось особых усилий, чтобы поднять моего брата. Серебряный кинжал сверкнул в ночи, но член Дикой Охоты внезапно отпустил Брана и потянулся за мечом.

Бран приземлился, положил руку рядом с моей головой и наклонился надо мной. Его глаза увлажнились, когда он смотрел на меня сверху вниз, и время, казалось, остановилось, когда его губы скривились.

– Прости, – прошептал он, быстро поднимая руку.

Кинжал сверкнул, рассекая воздух в направлении моей груди. В шоке я моргнула, глядя на брата. Слишком поздно осознала, что он собирается сделать, и не успела среагировать. Я ничего не могла предпринять, а просто смотрела в его агонизирующее лицо, и тут кинжал выпал из его руки.

Из моей груди вырвался только вздох, когда он застыл на месте. Тело Брана дернулось вперед, и из живота высунулось серебристое острие меча.

Брат поперхнулся и уставился вниз, на торчавший из его плоти клинок, а Охотник выдернул меч, одним движением оторвав тело Брана от меня. Я вскочила на колени, пытаясь добраться до брата. С его губ стекала кровь, он что-то бормотал, но звук его голоса превращался в бульканье. Фейри схватил его за плащ и потащил к краю обрыва.

Бран дернулся лишь раз, когда я попыталась ползти за ним на вывихнутом плече. Охотник поднял его с земли и швырнул с обрыва.

– Нет! – завопила я, бросаясь за ним.

Через мгновение внизу раздался всплеск, и этот звук пронзил меня насквозь, когда я посмотрела вниз.

Я не видела тела брата, не видела ничего, кроме темных глубин соленой воды внизу. Не было