вызван этот легкий рецидив симптомов: необходимостью удерживать Бижу Уоткинс, которая громко и пьяно заявила о своем желании быть прибитой к стене спальни, как только они вошли в ее квартиру в субботу вечером.

Боль в ноге вернула его мысли к тому вечеру. Он полагал, что два с половиной часа бессмысленной беседы были вполне оправданы в свете последовавшего за ними десятиминутного секса без излишеств. Она была лучше на вид, чем на ощупь, — ее внушительная грудь, как он обнаружил в спальне, была ненастоящей, — но плюсом того, что он находил ее несносной, было полное отсутствие чувства вины за то, что он не ответил на три сообщения, которые она прислала ему после этого, и все они были усыпаны смайликами. Его старейший друг, Дэйв Полворт, назвал бы это расставанием, и Страйк был склонен с ним согласиться.

Войдя в Вестминстер Армс, Страйк заметил Фергюса Робертсона, которого он ранее загуглил, сидящего в углу за столиком на двоих и печатающего на ноутбуке. Невысокий, полный и почти полностью лысый мужчина, чья блестящая макушка отражала свет лампы, висевшей над столом, Робертсон в данный момент был без пиджака и энергично жевал жвачку, пока работал. Страйк взял себе напиток, отметив, что в баре сидит младший министр, и направился к Робертсону, который продолжал печатать, пока Страйк не подошел к столу.

— Ах, — сказал журналист, поднимая глаза. — Знаменитый детектив.

— И бесстрашный репортер, — сказал Страйк, садясь.

Они пожали другу руки за столом, любопытные голубые глаза Робертсона изучали Страйка. От него исходил дух грубоватого добродушия. Рядом с ноутбуком лежала пачка жевательной резинки “Никоретте”.

— Ты, я слышал, знаком с Домиником Калпепером, — сказал Робертсон, имея в виду журналиста, которого Страйк недолюбливал.

— Да. Он кретин.

Робертсон рассмеялся.

— Я слышал, что ты трахнул его кузину.

— Не помню такого, — соврал Страйк.

— Есть мнение по поводу Брексит?

— Вообще нет, — сказал Страйк.

— Жаль, — сказал Робертсон. — Мне нужно еще триста слов.

Он пролистал вниз экран своего ноутбука.

— Итак… ты собираешься заняться ВГЦ, не так ли? — Робертсон откинулся в кресле, продолжая жевать, сцепив короткие пальцы на большом пивном животе. — Если ты найдешь тело под полом храма, я получу эксклюзивные права на эту историю?

— Не могу гарантировать этого, — сказал Страйк.

— Тогда что мне за это будет?

— Удовлетворение от хорошо выполненной работы, — сказал Страйк.

— Я похож на бойскаута?

— Если я узнаю что-нибудь интересное, не компрометирующее моего клиента, — сказал Страйк, предвидевший этот разговор, — ты можешь это взять.

— Я тебя в этом уверяю, — сказал Робертсон, разжал пальцы, чтобы вытащить из пачки еще одну никотиновую жвачку, засунул ее в рот и запил пивом.

— Значит, ты не испугаешься писать о них? — спросил Страйк.

— Нет, если ты сможешь предоставить мне какую-нибудь достоверную информацию. Они — кучка пиздюков. Я был бы чертовски рад помочь их уничтожить.

— Как я понимаю, они тебя сильно достали?

— Из-за этой статьи я чуть не потерял работу, — сказал Робертсон. — Адвокаты в заднице, газета обосралась, моя бывшая жена получала анонимный звонки на домашний телефон…

— Правда?

— О, да. И видел бы ты, что эти ублюдки сделали с моей страницей в Википедии.

— У тебя есть страница в Википедии? — удивился Страйк.

— До того, как я с ними связался, у меня ее не было, но после выхода моей статьи ВГЦ сделали для меня. Опальный журналист Фергюс Робертсон. Пресловутый алкоголик Фергюс Робертсон. Бытовой насильник Ф… — Я и пальцем не тронул свою бывшую, — добавил Робертсон, немного защищаясь. — Так что, да: если у тебя будет что-нибудь доказательное, я, блядь, это напечатаю, и они пожалеют о том гребаном дне, когда напали на меня.

Страйк достал блокнот и ручку.

— Что заставило тебя в первую очередь обратить на них внимание?

— Я начал копать под толстосумов и знаменитостей, которые присоединились к ним.

— А что им с этого?

— Что касается толстосумов, то они могут общаться со знаменитостями. Для последних ВГЦ организует фотосессии: не нужно работать, достаточно прийти и сфотографироваться с молодыми опекунами или бездомными. Такие люди, как Ноли Сеймур, любят выглядеть одухотворенными. А еще есть доктор Чжоу.

— Я не слышал о нем, пока не прочитал твою статью.

— Я так понимаю, ты не смотришь телевизор за завтраком?

Страйк покачал головой.

— У него есть постоянное место в одном из шоу. Похож на Брюса Ли, попавшего в автомобильную аварию. У него есть клиника в Белгравии, где он принимает людей, у которых денег больше, чем ума. Всякое дерьмо. Купирование. Гипноз. Регрессия прошлой жизни.

— Ты сказал в материале, что он набирает сотрудников для ВГЦ из своей клиники.

— Я думаю, что он — одна из основных точек входа для крупных доноров. Это была одна из тех вещей, от которых юристы ВГЦ заставили меня отказаться.

— Бывший член, с которым ты беседовал для статьи…

— Бедная маленькая корова, — беззлобно вздохнул Робертсон. — Она была единственной, кого я смог разговорить.

— Как долго она там находилась?

— Пять с половиной лет. Пришла на встречу со школьным другом. Друг ушел после первой недели, а она осталась. Она лесбиянка, — сказал Робертсон, — и папе не нравилось, что ей нравятся женщины. — ВГЦ рекламировала себя как инклюзивную организацию, так что можно понять, как она на это купилась. Она из очень богатой семьи. Церковь выдоила из нее большую часть наследства, а потом снова выплюнула.

— И она рассказала, что ее избивали?

— Избивали, морили голодом, заставляли ходить с мужчинами, да… но я не смог получить ни одного подтверждения, поэтому все остальные слова — “якобы”. — Робертсон сделал еще один глоток пива, затем сказал: — Я не мог использовать многое из того, что она мне рассказала, потому что знал, что газета получит огромный судебный иск. Конечно, это все равно чуть не случилось. Надо было включить все в это дело, и результат был бы тот же самый.

— Она утверждала, что средства были присвоены?

— Да, в основном наличными. Она сказала мне, что если они собирают деньги на улице, то должны внести определенную сумму, прежде чем им разрешат остановиться. Имей в виду, что люди занимаются этим в Лондоне, Бирмингеме, Глазго, Мюнхене, Сан-Франциско — знаешь ли ты, что они есть и в Германии, и в Штатах?

— Да, я видел это на их сайте.

— Да, так вот, она сказала, что члены церкви, собирающие деньги, должны получить сто фунтов, прежде чем им разрешат сесть за стол или поесть. Она сказала мне, что никто не знает, куда все это девается, но старый папаша Джей очень хорошо себя чувствует. По слухам, у него есть