Стив: Вы были единственной, кто называл его «Джеймс». И вы сказали: «Не шути со мной, Джеймс!» А я оказался между двух огней. Джим обращался ко мне: «Я не прав? Я не прав?» Я не знал, что ответить. А вы: «Может, Стив, скажете ему?» Я просто хотел убраться оттуда к черту.

Аида: Я действительно была очень больна в тот день, клянусь богом. У меня был какой-то серьезный грипп или нечто подобное. Джимми был самым эмпатичным актером, поэтому он всегда оказывал поддержку, был рядом. Может быть, я оказалась особо уязвима из-за болезни, но я просто сошла с ума. Он так разозлился на меня, что ушел. Он сказал: «Мне, блядь, насрать». Все застыли в неуверенности, сперва решив, что это часть сцены, а потом сказали: «Кажется, они действительно поругались!»

Стив: Вы все время говорили: «Не морочь мне голову, Джеймс». [Смеется.] Типа, может, другие люди думают, что он теперь большая звезда, но вам было наплевать.

Аида: Я говорила: «Мне похер, кто ты такой. Ты мне нахрен не начальник». Джеймсу нравилось, когда я говорила: «Я знала тебя, когда ты переезжал с места на место, таская свою одежду в мусорных мешках».

Стив: Но, в конце концов, все прошло. Вы взяли перерыв, а когда вернулись, то обнялись, сыграли сцену и были великолепны. Такие вещи случаются с хорошими друзьями.

Аида: Именно так.

Майкл: Итак, у вас были все эти удивительные сцены с Джимом. А еще потрясающие сцены с матерью Дженис, Ливией, которую сыграла легендарная Нэнси Марчанд.

Аида: Вы хотите услышать историю Нэнси Марчанд? Это второй эпизод в мой первый год. Я собираюсь сыграть сцену, смотрю в план и вижу, будто сбрасываю ее с лестницы. Это была очень странная сцена в стиле Хичкока.

Стив: Дженис смотрит на табличку «В случае пожара» с фигуркой, бегущей по ступенькам, а потом представляет, как Ливия падает с лестницы.

Майкл: Ливия упоминает «Поцелуй смерти»[61], картину с Ричардом Уидмарком. Оказалось, что это один из любимых фильмов Сирико. Уидмарк играет в нем Томми Удо, который сталкивает с лестницы старушку в инвалидном кресле. Вот о чем говорит Ливия.

Аида: Да, точно. И, клянусь богом, я читаю описание и думаю: «Боже мой, я ничего не понимаю, но кто я такая, чтобы возражать? Это мой второй эпизод, мне лучше заткнуться». Мы немного порепетировали, и Нэнси говорит: «Я не понимаю, какого черта?» Спасибо, Нэнси. Я подумала: «Ладно. Все не так уж плохо». А она: «Что это за хрень? Я не понимаю, что за дерьмо». Я говорю: «Я тоже», а сама подумала: «Слава богу».

Стив: Эпизод, где вы убиваете Ричи, а потом Джим сажает вас в автобус, был потрясающим, но вы не знали, вернетесь ли, это правда?

Аида: Верно. Дэвид Чейз позвонил мне прямо перед Днем благодарения и сказал: «Эй, у нас есть для тебя отличный эпизод». Он рассказывает мне о серии, я говорю: «О боже, это здорово, Дэвид». Он рассказывает: «Тогда ты садишься в автобус и едешь в Сиэтл». Я спрашиваю: «О, а я вернусь?» Он признается: «Знаешь, Аида, этого я не знаю». Я все выяснила только в июне. О боже мой! Это было мучительно, потому что ты получаешь работу, знакомишься с людьми, реализуешь фантастическую возможность стать частью целого мира, а теперь не знаешь, вернешься ли. Это было очень, очень тяжело.

Стив: Вам нужно было продержаться с ноября по июнь? Вы жили, не зная, есть у вас работа или нет?

Аида: Я понятия не имела и не могла найти другую работу, пока они полностью не отпустили меня.

Майкл: У вас был контракт.

Аида: Да.

Стив: Но потом вы, конечно, вернулись и стали моей экранной женой. Аида, из всех ваших любовников в сериале, я знаю, Бобби был фаворитом. Я в этом уверен.

Аида: Безусловно.

Майкл: Бобби был самым милым, это точно.

Аида: Позвольте сказать вам, что в сексе он казался маленьким котенком, но был настоящим животным. [Смеется.]

Стив: Я знал вас до того, как нас свела судьба, но не слишком хорошо. Вы позвонили мне, и я приехал в вашу квартиру в Грамерси, мы пробежались по сценарию, и вы были само очарование. Потом мы пошли на Вторую авеню в парк. Сидели там и читали сценарий. Так мы лучше узнали друг друга.

Аида: Верно. Да, это было здорово.

Стив: Позже была одна сцена на кухне. Когда вы хотели, чтобы я съел последнюю порцию пасты, которую приготовила Карен. Вы сказали: «Это чертовски тяжелая сцена». Из-за того что там было столько эмоций, которые мы должны были изобразить, чтобы добраться до нужных высот. А потом мы все сыграли, и это было здорово. Когда ты выучил свои реплики, это не значит, что все пройдет легко, и сцена была трудной.

Но если вы помните, мы сняли эту сцену, а потом Дэвид отредактировал ее и решил изменить диалог, и нам пришлось вернуться через несколько месяцев, в июле, и снять ее снова. Дэвид увидел меня и закричал: «Ты загорел?!» – потому что это не соответствовало другим сценам. А я ответил: «Нет, нет!» Но, конечно, я был загорелым. Стоял гребаный июль. И тогда я побежал в гримерку и сказал: «Осветлите меня! Осветлите меня!»

Аида: Так что не настолько была трудная сцена, как надобность потом ее переснимать.

Стив: Но у нас с вами никогда не было проблем. Ни одной секунды.

Аида: Нет. Потому что, когда кто-то работает честно и является хорошим человеком, неприятностей не возникает. Большие проблемы возникают у людей с большим эго.

Майкл: Да. На нашем сериале это не прокатывало. Если люди пытались так себя вести, они очень быстро понимали, что здесь не место для такого.

Аида: О да. Это не пройдет.

Есть еще один человек, с которым мы должны поговорить, прежде чем перейдем к конкретным эпизодам второго сезона. В сюжете и персонажах произошло так много поворотов и изменений, сценарий стал глубже, постановка сложнее, но ничто не могло продвинуть сезон вперед с большей силой и ужасом, чем появление Ричи Априле. Сила и сдержанная опасность, которую Дэвид Провал привнес в эту роль, были, на мой взгляд, одними из самых убедительных элементов сезона, если не всего сериала.

– Майкл

Майкл: Вы снимались в «Злых улицах»[62], играли Тони, были одним из основоположников, отцом-основателем всего современного жанра фильмов о мафии. Мы говорили о том, что «Злые