Единственное, что устраивало ее в их «идеальной» семье — секс.

Тогда, Света научилась прятать чувства. Точнее не научилась, а вспомнила свой собственный опыт, приобретенный после смерти родителей. Тогда, чтобы не попасть на учет к психиатру пришлось играть по взрослым правилам — говорить то, что от тебя ждут, плакать тогда, когда надо, а не когда хочешь, а разрывающую изнутри боль вообще никому не показывать. Научилась — она ведь сильная.

А сейчас, разве может что-то сравниться с той болью три года назад? Да запросто спрятать все глубоко внутрь. Пусть думают, что ее устраивает. Никто не узнает о глубокой дыре в самом центре души.

Учиться всё-таки пошла через год, но оказалось уже совершенно не то — перегорела. Там же познакомилась с Юлей Орловой. Сблизились как-то совершенно неожиданно. Юля знала о ней почти все, кроме отношений с мужем, которые становились с каждым днем все более странными. Когда-то видела название фильма, но не смотрела. «Секс по дружбе». Между ней и Сергеем было что-то подобное. Ни любви, ни страсти. Такое она никак не могла рассказать подруге.

Тогда же в их маленькую компанию попал Егор Малыгин — парень с первого курса. Будущий программист. Типичный ботаник. Пару раз пытался подкатить к Свете, но сравниться с Сергеем естественно не мог. После окончания ВУЗа Юля устроила его в компанию свекра простым программистом. Очень быстро Егор поднялся до руководителя отдела. После развода пытался еще раз завести с ней роман, но Свете было не до того.

Света вырезала раковую опухоль по имени Сергей.

О том, что больна им, догадалась ещё во время супружеской и жизни, еще до появления Белоснежки. Ее вторжений в их жизнь лишь вскрыло насколько сильно.

Она испытала дикую смесь из ревности, бешенства и зависти там, в загородном пансионе на дне рождения Юли. Слушала рассказ Ирки, и ее затапливало этими эмоциями.

Это не могло быть о Её Сережке! Он никогда не был с ней таким, даже до свадьбы. А уж тем более сейчас. Но все подтверждало, что речь шла именно о Князе — вряд ли в Москве много архитекторов с таким именем. А Белоснежка говорила так нежно, с такой любовью… Света никогда не сможет дать ему того же… понимание стало последней каплей. Необузданная ярость всколыхнула ее существо. Все обиды, все мечты, загнанные глубоко внутрь словно вырвались из плена. Кровь кипела. Удалось лишь слегка усмирить, чтобы приготовить блюдо под названием месть.

Но радовалась недолго. Сергею было плохо. По-настоящему. Куча переломанной мебели в доме. Пустой взгляд. И абсолютная апатия. Он спокойно распрощался с пакетом акций и половиной имущества. Только за Димку поборолся. Хотя Света не настаивала — сама находилась в адской агонии. Ей предстояло вырезать Сергея из своей жизни.

Было больно. Но она справилась. Наконец-то пришло то время, когда она смогла сказать — конец! Переезд бывшего мужа в северную столицу немало поспособствовал.

Год мучений. И однажды проснулась утром с мыслью «Мне он больше не нужен». Так просто, словно ничего и не было. Счастье и безумная эйфория и следом глубокая апатия. Непривычно. Чтобы вытянуть себя из странного состояния, пошла к дяде Толе просить о работе. Бывший опекун и свекр отнесся с большим понимание. Взял сначала на должность помощника, а дальше появился интерес. Со все большим азартом Света погружалась в работу, получая истинное наслаждение.

К моменту возвращения Сергея, ее жизнь наладилась. Кроме одного — мужчины в ней так и не появилось. А Сергей стал еще красивей и притягательней.

Одному Богу известно, как ей удалось преодолеть искушение. Просто сцепила зубы и перетерпела. Схлынуло, и Света ощутила себя наконец-то полностью свободной.

Все бы хорошо, но мужчины так и не стали ее интересовать, что вызывало озабоченность. Что с ней не так? Пыталась сменить окружение — без толку. Даже брутальные мачо, чем-то похожие на Князя не цепляли. Что ей надо?

И тут вдруг случилось. Давно и хорошо ей знакомый Алек вызвал вихрь чувств. Чем?

Попыталась проанализировать. Не фига не получалось. Ее зацепило всё. За год изменился, возмужал что ли. Или у нее просто глаза открылись? Ее взбудоражили его теплые карие глаза, чуть прищуренные с расходящимися от них морщинками. В этих глазах чувство — наверное самое главное. Чувство, искреннее, настоящее. К ней. Губы, потрясающей формы, очень близко от нее. Так близко, что пришлось собрать всю концентрацию в кулак. Руки. Красивые, крепкие, сильные. Пальца скользят по ее щеке и задевают нижнюю губу. А Свету затапливает безумное желание обхватить ртом этот палец, чтобы в потрясающих глазах вспыхнул пожар, вожделение, любовь…

Света выругалась. Это. Просто. Песец. Ей скоро двадцать семь и такого глупого желания не возникало никогда, даже в пубертатном периоде.

Его наглость вызывала нечто среднее между протестом и раздражением. При этом невероятно глупое желание подчиниться. Что за бред?

А может он пошутил? Или блефовал?

Она подошла к шкафу и открыла. Что надеть? Перебирала платья, откидывая их на кровать. Никуда она с ним не поедет! Нет, это платье не подходит. Это слишком яркое. Это короткое. Это откровенное…

— Что я делаю? Совсем с ума сошла!

Снова натянула коротенький шелковый халатик, сброшенный пять минут назад. Прошла в гостиную, забралась в любимое кресло с ногами, включила телевизор. Никуда она не собирается. Будет весь день смотреть кино.

Звонок раздался ровно в двенадцать. Сердце остановилось и понеслось вскачь.

— Ты не готова?

Алек стоял перед дверью во всей красе. Белоснежная рубашка подчеркивала потрясающий загар. Расстёгнутые верхние пуговки притягивали взгляд словно магнитом. Светлые брюки дополняли образ.

Карие глаза прошлись по ее фигурке, опаляя жарким пламенем. Одна бровь приподнялась.

— Я ожидал теплого приема, но такого… прости, Светлячок, но еще рановато.

Он определенно ее провоцирует. Она понимает. Тогда почему ведётся?

Уперла руки в бока.

— Что-то не припомню, чтобы позволяла столь фамильярное обращение, Орлов.

А взгляд непроизвольно скользит по мускулистым плечам, по обтянутому тканью торсу. Красивая сволочь.

— Может ты просто подзабыла?

И прежде, чем она успела запротестовать, сгреб в охапку и поцеловал. Легко коснулся губ, не пытаясь углубить поцелуй.

Мимолетное прикосновение ввергло в настоящий ступор. Она даже не запротестовала, когда он протиснулся в квартиру, шеркнув торсом, которым она секунду назад бесстыдно любовалась, по ее чувствительной груди. Тело пронзило давно не испытываемое возбуждение.

— Почему не готова? — раздался его голос как будто издалека.

— Наверное, потому, что никуда не собиралась сегодня и в гости тоже никого не ждала.

— У тебя есть десять минут, чтобы переодеться.