– Прекратить беззаконные хождения в мою сторону! – вдруг проорал кто-то сверху жестяным голосом, – здесь частные владения и никакому подрывному элементу мы не позволим! Потому что… – вопль оборвался, послышался лающий кашель. Три подрывных элемента, не сговариваясь, посмотрели вверх: по пояс высунувшись из окна, магатор Парфен надсадно перхал в железный рупор, хлопая свободной рукой себя по груди – кашель унимал.

– Здравствуйте, маг Парфен! – ответно заорал снизу Ройд. – Мы к вам по делу! Денежному!

– Откупные принесли, в валюте! – в унисон сыщику завопил Клар, – за моральный ущерб!

– Ты чего, какие ещё откупные? – повернувшись к принцу, шёпотом отчитал его Ройд. – Соображай, чего говоришь-то.

– Пусть сначала нас в замок впустит, а там разберёмся, откупные мы принесли или по приколу зашли, типа чаю попить, – подмигнул Клар сыщику. – Главное – войти!

– Логично, – согласился Ройд, – может сработать.

– Никакие откупные не возместят глубины моего праведного гнева! – откашлявшись, продолжил вещать магатор. – У меня денег и так хватает, не желаю своей фамильной гордостью торговать!… А сколько откупных и в какой валюте?

– Много-много! В местной! – Ройд вынул из кармана все имеющиеся у него бумажные деньги, развернул их веером и показал магатору. Тот поставил железный конус на подоконник, достал из-за пазухи подзорную трубу и, раздвинув её, навёл на денежный веер; старательно пересчитав купюры, Парфен вновь взялся за рупор:

– Я категорически отказываюсь вести переговоры с несостоятельными отщепенцами! В то время, когда умнейшие из достойнейших стенают от головной боли в своих дворцах и замках, вы смеете приносить мне жалкие подачки с целью дискредитации финансового курса нашего государства? Вы понимаете или где? Народы всего мира в моём, известном в высших слоях общества лице протестуют от экстремистских поползновений в рамках дозволенной императорской политики! – Ройд, вконец ошалев от безудержного потока архимаговой демагогии, оглянулся, ища поддержки у учеников. Однако те в помощники не годились: остолбенев, Клар и Лила тщетно пытались сообразить, о чём им толкует магатор – похоже, лозунги архимага Парфена подействовали на них не хуже любого зомбирующего заклинания…

Внезапно резко потемнело, Ройд глянул вверх: колдовская туча, о которой сыщик напрочь позабыл, всё же нагнала их! Чёрные облачные полосы, растеряв по пути запасы дождя и града, но оттого не ставшие менее опасными, на глазах сливались в одну тяжёлую, беспросветную махину; внутри разбухающей тучи, постепенно усиливаясь, возник низкий, на грани слышимости, гул. Архимаг нависшей над его замком угрозы не заметил – войдя в азарт он продолжал клеймить позором незваных гостей.

– …И потому моя воля, закалённая в борьбе с другими борьбами, всегда победит недружественное отсутствие кредитов у всяких оборванцев, смеющих обижать меня вчерашним ударом в лоб! – проорал в заключение своей обвинительной речи маг Парфен. – Короче, пошли все вон!

– Смотрите, что сейчас будет, – тихонько предупредил Ройд принца и девушку, указывая взглядом в небо. – Ох что будет! – Клар и Лила, словно очнувшись от сонного морока, одновременно вздрогнули, переглянулись и нервно захихикали. А затем посмотрели вверх.

Магатор почуял неладное: забыв убрать железный конус от рта, он тоже задрал голову, громко ойкнул в рупор и резко подался назад, но опоздал: шипящая молния, толстенная как вековой дуб и такая же ветвистая, ударила в невидимый замок. Разумеется, она предназначалась Ройду с Кларом и должна была испепелить их на месте – как задумывали осерчавшие колдуны – но сверхзащищённый от любого нападения замок архимага сработал в роли молниеотвода… Этого колдуны, конечно же, не предполагали.

Грянул невероятной силы гром: троица не удержалась на ногах, враз осев на каменистую площадку и зажимая уши; невидимый до этого замок внезапно стал видимым – на короткий миг его объяло ослепительно-голубое зарево, высветившее каждый камень в стенной кладке, каждую песчинку… Открытое окно с застывшим в нём магатором тоже высветилось, единственное сейчас уязвимое место в чародейной броне замка: теперь архимаг Парфен, облитый голубым заревом, с прижатым ко рту рупором, был похож на гневного ангела, вострубившего к небесам с требованием немедленного покарать надоедливых грешников.

Зарево погасло, в воздухе остро запахло послегрозовой свежестью. Колдовская туча, выполнив своё вредительское предназначение, развеялась за считанные секунды, очистив заодно и небо от надоевшей облачной пелены. Наконец-то появилось солнце – Ройд первым делом надвинул шляпу пониже на глаза, чтоб не так слепило, встал и огляделся; рядом, вставая и отряхивая друг дружку, хохотали Клар и Лила, выясняя, кто из них больше испугался.

Позади, далеко-далеко внизу, за деревьями, по реке плыл маленький кораблик с вращающимися колёсами-лопастями и со вновь поднятым на флагштоке чёрным флагом; впереди, за каменным холмом, расстилалась зелёная степь со скачущими по ней на конях всадниками – то ли разбойниками, то ли вольными жителями той степи, встревоженными нежданной грозой.

А прямо перед Ройдом высился десятиэтажный замок архимага, вполне видимый и уже не защищённый никакими магическими чарами: сложенный из тёсаных камней, он напоминал серый куб с торчащими из него то там, то тут смотровыми башенками; все окна замка, квадратные и грязные, были наглухо закрыты. В единственном открытом на пятом этаже окне никого не наблюдалось и Ройд встревожился – а выжил ли магатор после удара молнией? Очень уж нового мага-реставратора искать не хотелось… Но, здраво рассудив, что таким дуракам и молния нипочём, тревожиться перестал.

– А теперь, господа весельчаки, будем звонить и стучать в дверь до тех пор, пока её нам не откроют, – сообщил Ройд хохочущим ученикам. – Упорством возьмём! Надоедливостью… – но ни стучать, ни звонить им не пришлось: парадная замковая дверь – двустворчатая, высокая, украшенная резьбой и всякими серебряными завитушками – сама собой распахнулась настежь, словно по ней изнутри тараном ударили.

Через дверной проём хлынул замковый люд, кто в чём: были здесь и лакеи в жёлтых ливреях, и повара в белых одеждах с обязательными поварскими колпаками на головах, и горничные в строгих коричневых платьях с кружевными передничками, и охранники в пятнистой форме… да кого только в той толпе не было! Даже палач в красной робе и чёрной маске, но тот держался отдельно от остальных – было, видимо, чего опасаться. С криками: «Свобода! Воля! Ура!» беглый народ кинулся врассыпную, кто куда; последним из замка вышел пузатый коротышка в пёстром шутовском наряде, с золотым пенсне на носу и с увешанной бубенчиками трёхрогой шапкой на голове. Сложив руки за спиной, коротышка с важным видом зашагал к лестнице.

– Постойте, уважаемый гражданин шут! – окликнул его Ройд. – Можете пояснить, что произошло-то?

– Амнистия произошла, – шут остановился, высокомерно посмотрел на сыщика, на притихших рядом с ним парня и девушку, сказал веско:

– Исчезли чары, державшие нас всех в рабстве у магатора, будь он проклят во веки веков! Теперь мы все даём дёру. Кстати, я не шут, а преуспевающий адвокат и мне пора срочно вернуться к своей практике. А вы, как я погляжу, к архимагу, на приём?