в полной мере принимала участие в светской жизни, по требованию Наполеона зимой каждую неделю в понедельник давала бал, то же самое были обязаны делать Каролина и Полина по средам и пятницам. Балы Гортензии славились непринужденной и веселой атмосферой, царившей на них.

В ноябре Луи присвоили звание бригадного генерала и назначили командующим гарнизоном в Компьене, куда Гортензия последовала за ним. Всю зиму она играла роль хозяйки блестящего салона, в котором принимала местную знать и офицеров. Супруги вновь сблизились, и вскоре Гортензия ощутила себя беременной.

– Я прошу вас только об одном, – заявил Луи, – чтобы этот ребенок был похож на меня.

– Но как же этого достичь?

– Если вы любите меня, если вы думаете обо мне, он будет похож на меня. Тогда я буду обожать вас и стану самым счастливым человеком на свете.

11 октября 1804 года она родила второго сына, Наполеона-Луи, но отца ребенка бесило то, что в императорской семье в именах мальчиков обязательно должно было присутствовать имя Наполеона. После того, как ему и Гортензии были присвоены титулы их императорских высочеств, Луи приобрел огромное поместье Сен-Лё с замком и занялся его усовершенствованием. Он надеялся, что там обретет семейную атмосферу и привязанность жены.

Гортензия была молодой женщиной и мечтала о любви, к которой ее призывало не только ее естество, но и дух времени. Писатели-романтики Гете и Шатобриан ввели в моду пристрастие их героев Вертера и Рене тщательно изучать малейшие движения своих чувств, анализировать каждое биение сердца, и, не без некоторого наслаждения, облаченного в самую изящную форму, изливать свои ощущения. Гортензия обратила свое внимание на молодого офицера Шарля де Флао, который восхищался ее танцевальным мастерством и часто пел под ее аккомпанемент сочиненные ею же романсы. Она знала о его многочисленных амурных похождениях, о том, что, будучи адъютантом Мюрата, Шарль состоял любовником Каролины, и переживала свое увлечение, страдая молча. По уверению историка Ф. Важнер, специалиста по обществу времен Консульства и Империи, «в своих «Мемуарах» королева Гортензия хотела сделать из г-на де Флао героя романа».

Шарль де Флао был достойным сыном своего биологического отца, министра иностранных дел Шарль-Мориса де Перигора, князя Талейрана. Он родился в 1785 году и официально считался сыном графа де Флао де ла Биллардри и его жены Аделаиды, на 35 лет моложе своего мужа. Кстати, мать Аделаиды, по слухам, начинала свою карьеру в печальной памяти «Оленьем приюте» любовницей короля Людовика ХV, от которого родила старшую дочь Жюли. Аделаида была хозяйкой небольшого салона в Лувре муж ее единоутробной сестры Жюли, маркиз де Мариньи, брат маркизы де Помпадур, был смотрителем королевских строений и поселил графа с семейством в помещении, обычно предоставляемом королем покровительствуемым им художникам). Посетителей салона привлекали «самые красивые в мире глаза» Аделаиды, доступность ее ласк и способность сочинять пикантные автобиографические новеллы. До аббата де Перигора у нее был роман с кардиналом де Роганом и британским дипломатом Уильямом Уиндхэмом

В революцию графа казнили на гильотине, Аделаиде же удалось бежать с сыном сначала в Англию, затем в Гамбург, где она была вынуждена зарабатывать на жизнь подручной шляпных дел мастерицы. Затем находчивая женщина серьезно взялась за перо и первый же ее сентиментальный роман «Адель де Сенанж» принес ей широкую известность и кое-какие деньги. Переехав в Швейцарию, она на несколько месяцев стала любовницей изгнанного революцией герцога Орлеанского (будущего короля Луи-Филиппа) и, в конце концов, вышла замуж за богатого престарелого маркиза де Соуза-Ботельу, посла Португалии в Дании. Талейран посодействовал исключению имен Аделаиды и своего сына из списка эмигрантов, и при консульстве они возвратились во Францию. В Париже она подружилась с Жозефиной и сохраняла тесную связь с ней до конца жизни. Говорили, что в романе «Эжен де Ротлен» писательница придала герою черты характера собственного сына. Безусловно, Талейран всячески содействовал карьере де Флао, хотя храбрости тому было не занимать. Любопытно ознакомиться с письмом, которое он пятнадцатилетним юношей направил генералу Бонапарту:

«Генерал, мне всего шестнадцать лет[36], но я крепок. Я владею тремя языками достаточно хорошо, чтобы множество раз в различных странах было невозможно угадать, являюсь ли я англичанином, немцем или французом.

Слишком юный для того, чтобы быть солдатом, я осмеливаюсь просить вас стать вашим адъютантом. Будьте уверены, что в конце кампании я буду либо убит, либо оправдаю ваш выбор».

Де Флао определили в гусары, он действительно проявил себя отчаянным храбрецом, принимал участие во многих прославленных битвах и дослужился до дивизионного генерала. Этот блондин с голубыми глазами и прекрасным голосом не знал поражений и на любовном поле, одерживая одну победу за другой. Ему приписывали роман с сестрой князя Чарторыйского, намного старше его, с графиней Анной Потоцкой, урожденной Тышкевич, но более всего был известен его роман с Каролиной Мюрат, у мужа которой офицер служил адъютантом. Якобы Каролина даже делилась с Гортензией подробностями своей страстной любви, что заставляло жену Луи безумно переживать.

В 1806 году Наполеон даровал Луи корону Голландии, и Гортензия должна была выехать туда вместе с мужем. Если верить ее мемуарам, перед отъездом ей удалось с глазу на глаз встретиться с де Фпао в замке Сен-Лё: «с величайшей простотой я открыла ему, что любила его, но добродетель была мне более дорога, нежели он».

Жизнь в Голландии стала для нее сплошным мучением, ибо Луи следил за каждым ее шагом, требовал признаний в измене, грозя в ответ на ее упорные отрицания покончить жизнь самоубийством. Луи взялся за исполнение своих государственных обязанностей с большим рвением, засел за изучение голландского языка. Наполеон дал ему обещание, что сохранит суверенитет страны, но вскоре начал донимать брата своими требованиями и советами, так что руки у Луи оказались связаны. Гортензия же появлялась в Голландии только периодически и относилась к своим обязанностям весьма поверхностно.

Но в начале мая 1807 года произошла трагедия, которая потрясла всю императорскую семью – от дифтерита скончался старший сын супругов, Наполеон-Шарль, предполагаемый наследник короны Империи. Гортензия стала совершенно невменяемой, она была на грани помешательства. Ее отправили для лечения на воды в Пиренеи, где она постепенно поправила здоровье, и затем 12 августа встретилась с Луи в Тулузе. Муж настоял на примирении, на что Гортензия согласилась без особого энтузиазма: «Я не была в состоянии скрыть от своего мужа некоторую гадливость, даже страх, которые внушало мне наше воссоединение. Он же желал сего столь живо и казался таким счастливым, что в Тулузе состоялось наше примирение». Затем они отправились