– Ок, хорошо, Юн?

Тишина.

– От Карри мы ничего не слышали уже некоторое время, – сказала Анетте. – Я не знаю, где он. Попробую еще раз позвонить.

– Ладно, мне нужно покурить. Вся связь через Анетту. Все, что мы найдем, через нее направляйте ко мне, хорошо?

Все собравшиеся покивали и встали.

Габриэль вошел к себе в кабинет и собирался закрыть дверь, как Миа вдруг проскользнула за его спиной.

– Мне кое-что от тебя нужно.

– Конечно, что?

– Психиатр. Риттер. Мне нужен доступ к его базе данных.

– Что ты имеешь в виду?

Миа заговорила тише, бросив взгляд через плечо.

– Все, что у него есть. Все остальные. Остальные пациенты. Сможешь?

– Ты хочешь, чтобы я хакнул его систему?

– Да.

– Не знаю, – сказал Габриэль, когда валившийся с ног Мунк прошел мимо них с сигаретой в зубах. – Взломать клинику Блакстад? Ты что, алле? Думаю, так я нарушу все правила Инспекции по защите информации, которые она когда-либо устанавливала, плюс я, вероятно, потеряю работу, и меня посадят в тюрьму на десять лет, и еще Мунк убьет меня. Мы не можем просто запросить доступ?

– Ты думаешь, они дадут нам доступ?

– Нет.

– И я не про Блакстад, господи, о таком бы я даже не стала тебя просить.

– Нет? А про что тогда?

– У него частная практика около стадиона Уллевол. Только его пациентов оттуда.

– Не из Блакстада?

– Нет, только частных.

Миа улыбнулась и склонила голову набок.

– Да, но, черт побери, Миа…

– Спасибо, – подмигнула Миа и погладила его по руке.

– Позвонишь мне, когда достанешь?

– Да, но я же не могу… – начал Габриэль, но Миа, достав телефон из куртки, уже вышла из кабинета.

Эллен Иверсен сидела у себя в машине около средней школы Морелльбаккен и жалела о том, что пригласила так много гостей. Сорок лет, что тут вообще праздновать? Она бросила беглый взгляд на себя в зеркало и почувствовала себя уставшей. Она и выглядела уставшей, под глазами мешки, кожа почти серого цвета, глаза покрасневшие. По виду она словно неделю не спала. Черт, почему ей нужно было впутаться в это именно сейчас? Она же счастлива, правда?

Она с ним познакомилась в магазине. Один из школьных учителей. Она даже не предполагала, это был совершенно обычный день, обычный покупатель.

– Чем я могу вам помочь?

– Я ищу кухонные стулья.

– Есть какие-то предпочтения?

– Может быть, Арне Якобсен, у вас есть такие?

– Есть.

– О, кстати, а тот, что стоит в витрине, чей он?

– Вообще-то, я сама его спроектировала.

– Не может быть!

Льстец. Все было так просто. Ему понравились ее стулья. И журнальный столик, который она сделала. И лампы. Он купил почти всю ее коллекцию. На зарплату учителя? Сначала она подумала об этом, ведь, признаться, ее работа – далеко не из дешевых. Но потом он рассказал, что его мать умерла и он получил наследство, и ей стало совестно за свою мелочность.

Боже мой, соберись уже.

Хватит.

Это ничем хорошим ни для кого не закончится.

Эллен Иверсен взглянула на часы в телефоне и почувствовала раздражение. Без двадцати два, через двадцать минут у нее зубной врач, а ехать туда минимум минут пятнадцать. Они же договорились на половину второго. Она взяла свой «Айфон» и попробовала позвонить ему. Еще раз. По-прежнему никто не отвечал. Сколько сообщений она послала ему? Пятьдесят? Был ли хоть один ответ? Нет.

Молодежь.

Ее сыну Рубену только что исполнилось четырнадцать, и он выпросил себе последнюю, непомерно дорогую модель телефона, но отвечал ли он на ее звонки? Нет. Держал ли телефон заряженным, чтобы она могла с ним связаться? Нет. Платил ли за счета по связи сам, как они договаривались? Нет. Собирался ли он, по крайней мере, убирать у себя в комнате, помогать по дому, выносить мусор, делать хотя бы что-нибудь, чтобы она не чувствовала себя дурой, давая ему деньги? Нет.

Она покачала головой и позвонила еще раз, по-прежнему не получив ответа.

Эти подростки.

Зубной врач. Почему сын сам не мог сходить к зубному?

«Как твой поход к зубному сегодня, Рубен?»

«К зубному?»

Тот же разговор две недели спустя.

«Как твой поход к зубному сегодня, Рубен?»

«Э-э, ты о чем?»

Я отпрашиваюсь с работы.

Забираю тебя из школы.

Ты приходишь в половине второго.

Это понятно?

Или записать у тебя на руке?

Эллен Иверсен вздохнула и достала из сумки помаду. Что это, седой волос в зеркале? Еще один? Опять нужно в парикмахерскую? Она же только что там была. Да чем она вообще занимается? Ей же на самом деле наплевать на несколько седых волос. Это даже красиво. Естественно. И на помаду тоже. Она не часто ею пользовалась. У нее и так красивые губы. Она осеклась. Вот я сижу около школы, чтобы, вообще-то, забрать сына, но вместо этого я разукрашиваюсь, как кукла, потому что он тут работает? Это на тебя непохоже, Эллен. Ты замужем. Счастлива в браке.

Ну, если можно так сказать – счастлива. Эллен Иверсен вышла из машины и направилась ко входу в школу. Она не была несчастной, нет, но что-то все же было не так. Скучно? Просто-напросто скучно?

Вся ее жизнь стала такой… практичной.

Ей не хватает огня, напряжения.

Начал накрапывать дождь, и она быстро пересекла площадку и постучала в дверь инспектора.

– Добрый день, чем могу вам помочь?

– Я ищу своего сына, Рубена Иверсена.

– Какой класс?

– 9А.

– Сейчас посмотрим. У них английский с Хейди Лаукванг, кабинет 104.

Эллен поблагодарила и пошла дальше по коридору. Постучала в дверь и помахала в дверное окошко. Хайди Лаукванг подошла и высунула голову в дверной проем.

– Добрый день, я могу вам помочь?

– Рубен здесь? Мы должны идти к зубному, и он, видимо, забыл…

Лаукванг подняла брови.

– Нет, Рубена сегодня нет в школе.

– Серьезно?

Эллен Иверсен почувствовала, как в ней закипает ярость с такой силой, что она стиснула зубы.

Ох уж этот чертов ребенок.