– Обожаю!

– Знаю, что обожаешь. И еще – мой фирменный соус с гранатами и персиками. Сладкое с кислым – вот основа вкуса! Сейчас выбираю подходящие гранаты.

– Не маловато ли соли для такой туши? – усомнился Авл.

– Ты прав, стоит еще подсолить! Сира! А ну-ка присыпь! – Калидром протянул глиняную солонку кухарке.

Сира, в тот миг распекавшая служанку за нерадивость, не услышала оклика.

– Я отдам ей солонку, – предложил Авл.

И, забрав глиняный сосуд, захромал к женщине.

– Не расстраивайся, приятель, – сказал он, возвращаясь к повару. – Ты человек подневольный. В том, что много лет жил у Пакора, твоей вины нет. Император это оценит. Траян не злобен и ненамеренную вину прощает легко и с удовольствием.

– Я не хочу никуда уезжать, – вздохнул Калидром. – Мне нравится здесь, в Никомедии.

– Мне тоже. А знаешь… имеется одна задумка. Возможность разбогатеть и стать людьми вольными…

– Серьезно? – изумился Калидром. Но стал слушать – просто так у человека не станут вспыхивать хищно глаза, будто у кота, завидевшего мышь.

– У меня есть один план. Правда, первая часть его не удалась. Но вторая, надеюсь, пойдет как по маслу. Только ты мне должен помочь…

– Так это я… пожалуйста. А что мне делать?

Авл стал излагать. Калидром слушал, кивал, удивлялся. Ну надо ж! В библиотеке у Плиния спрятано завещание отца Сентия на поместье и двадцать миллионов сестерциев. Кто бы мог поверить в такое! Однако Калидром поверил… Потому что очень хотел, чтобы это оказалось правдой.

* * *

Возможно, Максим всё разузнал точно, но, к удивлению Приска, спальня переводчика пустовала.

– Может быть, во дворце есть еще один Авл Сентий? – хмыкнул Марк.

Максим обыскал комнату, перерыл кровать и заметил пятна крови на одеяле.

– Если этот парень и ранен, то очень легко, – предположил вольноотпущенник.

Все трое кинулись вон из комнаты искать Авла. И в первом перистиле столкнулись с раненым – нос к носу.

Приск сразу узнал этого человека – едва увидел. Ну надо же! Не дворец – а просто дом для неожиданных встреч! Да, этот тип изменился за долгие годы. Сильно изменился. Но какую бы личину ни принял, Приск сразу распознал, кто перед ним: его извечный враг Авл Эмпроний, доносчик, предатель и дезертир. Человек, погубивший его отца. Человек, из-за которого Гай сам едва не погиб и был вынужден заново начать жизнь в легионе под вымышленным именем.

Авл тоже узнал гостя. Глаза его вмиг вспыхнули – зло и холодно, по-звериному.

Недолго думая, он швырнул кувшин, который держал в руках, в Максима как самого опасного, на его взгляд, потом пихнул здоровой ногой тетку, несущую корзину с зеленью, и опрокинул женщину на Приска – двести фунтов трепещущего жира и мяса внезапно обрушились на трибуна. Марк получил кулаком в скулу, прежде чем успел обнажить меч.

Когда Приск поднялся, Авл уже почти что пересек двор. На земле стонала и ворочалась служанка.

– Стой! Схватить его! – завопил трибун, кидаясь следом.

Прежний центурион Гай Приск догнал бы Авла без труда. Но нынешний Гай Осторий Приск, военный трибун, явно не олимпионик по бегу. Авл же, напротив, был шустр и на редкость верток – даже раненый, он бы удрал непременно, стоило ему выскочить за ворота дворца и скрыться в сплетении улиц, но окрик Приска заставил стражу у ворот преградить ему путь. Авл попытался прорваться – не сумел. Тогда помчался назад – во внутренний перистиль, и оттуда через боковой коридор – к задней стене дворца. За нею раскинулись обширные сады, где десятки работников как раз сейчас собирали яблоки. Если перебраться через стену, то затеряться среди сборщиков не составит труда. Так бы и случилось, не будь Авл ранен в бедро. Рана открылась, повязка набухла от крови. Приск с Марком нагнали беглеца как раз на стене, куда тот успел взбежать по узкой каменной лесенке. Впрочем, Авл и тут не пожелал сдаваться. Выхватил из оставленного караульными горита[59]дротик, примерился и швырнул в бежавшего за ним трибуна. Поторопился, не прицелился – дротик свистнул возле щеки трибуна. Второй бросок беглецу совершить не дали – Приск нагнал его и скрутил – физически трибун был куда сильнее дезертира.

– Ну вот мы и встретились, Авл. Наконец-то… – Гай усмехнулся. – Смерть твоя пришла, Авл…

– Смерть? О чем ты, трибун? – Авл Эмпроний оставил попытки вырваться, когда Максим стянул ему веревками локти за спиной. – В чем моя вина? Разве я плохо служил наместнику?

В этот момент появился караульный и уставился на странных гостей с изумлением. Судя по встрепанному виду, парень попросту дрых в укромном местечке. Да уж… видать, знает, что наместник мягок с прислугой, и вообразил, что может безнаказанно предаваться безделью! Не ошибиться бы тебе, парень! Стража – все-таки не повара.

Вместе с Максимом Приск стащил пленника со стены. Во внутреннем перистиле их встретил Плиний. Вслед за наместником примчались еще караульные, а чуть позже – и центурион. Приск сдал пойманного караулу. Авл, впрочем, больше не сопротивлялся. Напротив, хромал так, что казалось, и идти не может, и на вид сделался – сама кротость.

– В чем дело, трибун? Мне сказали, ты гоняешься по всему дворцу за моим человеком… – выдохнул запыхавшийся Плиний, он едва не запутался в складках тоги с багряной каймой, так поспешал во двор, дабы навести порядок.

– В карцер его! – приказал Приск.

– Ты здесь не распоряжаешься, трибун! – напомнил Плиний строго, властность вновь прорвалась в голосе, но быстро иссякла. – Я – наместник, и мне судить, как поступить с этим человеком.

– Этот человек – Авл Эмпроний, который обвиняется в убийстве римского гражданина, дезертирстве и предательстве. Разве этого мало для ареста? – прозвучал не менее строго вопрос военного трибуна.

Плиний кашлянул, искоса глянул на Авла:

– Кто его обвиняет?

– Я! – еще наддал ярости Приск. – И дополнительно – обвиняю в попытке сегодня утром убить меня.

– Да… в тюрьму… строго смотреть… разберемся… – кивнул Плиний центуриону из своей охраны.

– Наместник! – воскликнул Авл жалобно. – Этот человек обознался и принял меня за другого… Как я могу быть тем, о ком говорят такие ужасы? Как? Я всего лишь торговец, а не военный.

– Татуировка на плече… – подсказал Приск державшему Авла караульному. – У легионера должен быть знак легиона, в котором он прежде служил… Вернее, служил Марк Монтан, а этот – лишь выдавал себя за легионера и украл его имя.

– Ну если он прислуживал ликсе, то мог знак легиона себе поставить, – заметил центурион охраны, явно вставший на сторону Авла.

Караульный, повинуясь знаку наместника, задрал на пленнике рукав туники. На плече белел старый ожог.