Какое счастье – не идти пешком! Мимо берега проплывали, Алексей возлежал на носу судна, над ним холщовый навес, как защита от солнца и брызг. Кормили два раза в день – утром и вечером, готовя немудреную еду в котле на костре, все равно на ночной стоянке стоять. Дневное время экономили, весь путь приходилось встречное течение Волги, а затем Оки и Москвы-реки преодолевать. В помощь ветру, не всегда попутному, на весла садились корабельщики. Под команду кормчего дружно опускали весла в воду.

– И – раз, и – раз! – разносилось над водой.

Алексей знал, что в южных морях давно использовали косые паруса, позволявшие идти под встречным ветром галсами. А на Руси все еще использовали прямые. И только после вояжа посольства Петра многое в судоходстве изменилось.

Без одного дня две недели на плавание ушло, Алексей сошел на берег в пригородах, где купец причалил у складов. Оно и лучше, пройдется, город посмотрит. Время к вечеру, хотелось есть, а еще где-то ночевать надо. Денег нет совсем, даже за ночлежку для всякого отребья полушку берут, так и той нет.

Прошелся по городу. Не первый взгляд, ничего не изменилось. Помог две телеги с мукой у амбаров разгрузить, за что получил копейку. Сразу на постоялый двор пошел, перекусил, желудок уже сосал. Утолив голод, направился к Языкову. Все же рядом стояли за царским троном. Где дом его расположен, помнил. Слуга-привратник долго пускать не хотел.

– Ты хоть знаешь, чей это дом?

– Знаю. Ты доложи только – Терехов Алексей поговорить хочет.

Слуга калитку обочь ворот закрыл, во двор не впустил. А вернувшись, сказал:

– Господин мой гнать тебя в шею велел. С трусами ему разговаривать не о чем.

Конечно, не распростертых объятий Алексей ждал, но поговорить-то Языков мог, ничем не рискуя. Или уже прознал, что Алексей из ссылки сбежал, не захотел общаться с беглым преступником, чтобы гнев государя на себя не навлечь? Видимо, нет у Алексея в первопрестольной знакомцев, желающих оказать помощь в трудную минуту. Пристанище на ночь нашел у рыбаков в шалаше на берегу реки на окраине столицы. Вопросов там не задавали, даже миску ухи налили, а утром кусок лепешки дали. Алексей понял: без денег, без еды и какого-нибудь угла на ночь он долго не протянет. Поплелся на торг, где был угол с ремесленниками, продающими свои руки: плотниками, каменщиками, амбалами. Кому какие-то работы нужны были, шли сюда. Алексей поспрашивал – где печники, ему показали. К мастеровым люди подходили, договорившись, уходили вместе. И Алексея наняли – голландку сложить в богатый дом. В доме он еще не был, но оценил возможности хозяина по одежде слуги. Осмотрел комнату, где печь класть надо.

– А материалы где?

– Кое-что на заднем дворе лежит, я покажу.

Были только тесаные камни.

– Дверца чугунная нужна, такое же поддувало, заслонка. А еще шамотная глина, целый воз.

Слуга в затылке поскреб.

– Не знал, а хозяин не сказал ничего. Я управляющего позову.

Алексей объяснил, что еще нужно.

– Сам купить сможешь? Я деньги Прошке дам, а ты выбери, только самое лучшее.

– Не изволь беспокоиться, все высшего качества купим.

Управляющий дал слуге узелок с деньгами.

– За каждую копейку отчет дашь.

Слуга кивнул, к воротам направился.

– Стой, куда? – остановил его Алексей. – Разве мы в руках чугуняки тяжеленные унесем? Подвода потребна. В крайнем случае амбала с подводой нанять можно, но это уже тебе решать.

– Тогда наймем. У хозяина возок есть, но не везти же на нем глину. Испачкаем, кнута отведаем.

На торге продавалось все, что только за деньги купить можно. Для начала чугунные изделия купили, Прошка амбала нанял, на его телегу уложили. Потом воз шамотной глины. Ее Алексей долго выбирал – мял между пальцами, нюхал. Все как учил печник Афанасий. Глина, если ее мять, жирной быть должна, не рассыпаться в пальцах, а принимать любую форму. Прошка следил с удивлением.

– Чего ее нюхать? Глина – она и есть глина, можно сказать, грязь!

– Э, не скажи. Попадется сухая, хоть мочи ее, хоть нет, а затопишь печь – трещины пойдут, брак в работе.

Но купили воз. А еще Алексей взял мастерок, все равно Прошка платил. Обе подводы к дому поехали, на передней слуга хозяйский восседал. А навстречу кавалькада всадников пронеслась, впереди Хлыстов. Алексей его сразу узнал, ненависть в душе вскипела. Хлыстов же в сторону телег не глянул, зачем на черный люд смотреть? А зря, погибель свою увидел бы, если узнал.

Алексей клал печь не торопясь, тщательно. Даже если бы работал с утра, до вечера не успел. Ему перед уходом дали задаток. За несколько дней он впервые спал на постели в постоялом дворе. Поел жареной курицы. Хотелось вина, но дорого, ограничился кружкой пива. Утром снова на работу. Закончил кладку, проверил тягу. Управляющему сообщил, что печь высохнуть должна, минимум две седмицы, а лучше три, тогда служить долго будет.

– Слышал, – кивнул управляющий. – Пришел бы ты через три седмицы, сделал первую топку, как положено. Конечно, за отдельную плату.

– Договорились.

Деньги никогда не помешают. Получил расчет за работу. Несколько дней можно о пропитании не беспокоиться. Переночевав на постоялом дворе, поутру направился к дому Хлыстова, бывал у него как-то раз. Сел в сторонке на лавочке, на дом не пялился. Что-то не торопится на службу сотник. Лишь около десяти часов, судя по положению солнца, распахнулись ворота, выехал Хлыстов, сразу коня в галоп поднял. На Алексея, сидевшего на лавке, внимания не обратил. Оно и к лучшему. Стало быть, не съехал в другой дом, не стережется, не чувствует опасности. Неужели совесть не мучает? Стрельцов из боя увел, предал ополченцев, оставив на убой бунтовщикам. А еще и Алексея оговорил облыжно. Как только таких земля носит? Обошел квартал. В задах дома сотника избенка стоит. Алексей хозяина выкрикнул, в калитку постучал. А вместо хозяина женщина пожилая вышла.

– Чего стучишь? Нет хозяина, вдовая я.

– Угол не сдашь?

– С харчами?

– Можно и так.

– Сколько платить будешь?

О цене сговорились, все равно вдвое дешевле вышло, чем на постоялом дворе. Алексей избу осмотрел. Оконце маленькой комнаты как раз на дом Хлыстова выходило.

– Здесь обоснуюсь.

– А рухлядь где же?

– Не нажил еще.

– Да и не наживешь. В твои годы мужики избы имеют, семью.

– А кто сказал, что у меня семьи нет? Из Твери я, там семья, сюда на заработки приехал.

Вечером Алексей вышел во двор, вроде свежим воздухом подышать. А сам к забору на задах, к щели приник. Место для наблюдения отличное, задний двор сотника – как на ладони. Слуг двое, один молодой, другой сильно в возрасте. А еще семейство у Хлыстова – супружница и двое сыновей, лет семи и десяти. Сотник поздно приехал, уже темнеть начало. Что хорошо, во дворе собаки нет. В избу вернулся, хозяйка Марфа спит уже, даже не обеспокоилась, не проснулась, когда он в свою комнатушку проходил. Все в масть, вопросов никаких задавать не будет. Утром у окна уселся. Сотник сегодня немного пораньше уехал. В принципе, до вечера делать нечего. Алексей на торг отправился, надо деньги зарабатывать. Господа благодарил, что надоумил в ссылке профессию приобрести, сейчас знания выручали. Ремонт печной трубы сделал. Работа не тяжелая, но опасная – на крыше. И никаких ограждений, сверзнешься невзначай – шею свернешь. Но свои две копейки к вечеру получил.