Даже хозяйка дома сделала мне комплимент, ненадолго оторвавшись от тихого разговора с Дженни, который они вели весь обед, почти не обращая внимания на нас с подполковником.

– Мистер Райан, должна сказать, что у вас просто безукоризненные манеры для…

Тут она запнулась. Интересно, что же сначала чуть не сорвалось у нее с языка? Надеюсь, что не «для простолюдина»? Шутка.

– Для обычного полицейского, вы имели в виду, мэм? – пришел я на помощь попавшей в затруднение даме.

– Именно, – лицо ее по-прежнему невозмутимо, но взгляд потеплел.

– О, это совершенно невероятная и при этом абсолютно правдивая история. Дело в том, что правилам этикета меня учил русский князь. Настоящий, даже приходящийся родственником правящей династии Российской Империи. Да, родство там довольно дальнее, но… Сами понимаете, там, где замешана кровь монархов, степень родства не так уж важна. Просто это родство либо есть, либо его нет.

– Ооо, – на меня с изумлением смотрят не только Дженни с мамой, но и прислуживающая за столом девушка-горничная.

Вот интересно, почему упоминание громких дворянских титулов приводит в такое возбуждение наших женщин? Я еще понимаю русских или, скажем, жителей Британского Содружества. У них все эти монархические заморочки, можно сказать, наследственные. Но у нас, или у янки, монарха над собою никогда не имевших и с самого основания тогда еще единого государства живущих при демократии? Наверное, это потому, что каждая девочка в детстве мечтала быть принцессой и замуж выйти за принца. Девочка вырастает, а вот мечта где-то в глубине души остается… Вот, скажем, пот же Фрэнк новость воспринял куда спокойнее. На лице вежливое удивление, но и только.

– Ой, Нэйтан, расскажи, пожалуйста! – похоже, я уже в который раз за сегодня умудрился удивить Дженни.

Ну, пока она с мамой шепталась, мы с Фрэнком почти все интересующие меня по расследованию моменты прояснили. Так почему не развлечь хозяев дома рассказом?

– Разумеется, мисс Дженни. Дело в том, что лет, примерно тринадцать назад…

Очнулся я от негромкого попискивания где-то за правым плечом. Приоткрыл глаза, оценил обстановку. Если я и в плену, то точно не у давешних янки. Те меня, помнится, хотели просто и незатейливо пристрелить. А тут… Лежу на в меру мягкой кровати, укрытый до груди тонким, но теплым одеялом. От катетеров на правой руке куда-то тянутся тонкие пластиковые трубочки капельницы. Извернувшись, вижу в изголовье стойку с диагностической аппаратурой. Я в ней не сильно понимаю, но судя по виду – серьезная модель, навороченная.

– Здорова, voin, – в открывшуюся дверь входит, и встает рядом со стойкой диагноста невысокий, но очень широкий и явно сильный мужчина. – Как спалось?

– Здравствуйте, – коротко отвечаю я, разглядывая собеседника.

Широкое добродушное лицо, нос картофелиной, голубые глаза. Улыбка хорошая, приятная. Явно очень сильный, запястья как у штангиста, да и в целом от фигуры мощью прямо веет. Одет в светло-оливкового цвета комбинезон без погон, но с шевроном русских ВКС на правом рукаве.

– Вы – русские?

Что-то нет сегодня у меня настроения долгие политесы разводить.

– Да, сынок, мы – русские. Ты об этом узнал, и теперь мне придется тебя убить.

Ага-ага, очень страшно. Хотели бы грохнуть – там, в обломках «Аламо» и пристрелили бы. Смысл меня сюда тащить и лечить? Да, к слову… А «сюда» – это вообще куда? Но спросил я совсем о другом.

– Кроме меня кто-нибудь выжил?

Смешинка в глазах здоровяка гаснет. Он подвигает поближе стоявший до этого у стены стул и присаживается.

– Прости, парень, но – нет. То, что ты жив остался – уже чудо. По вам ведь вся орбитальная группировка гвоздила. Да и угол входа в атмосферу при падении вышел, мягко говоря, неудачный. Поэтому о поверхность шваркнуло тоже всерьез. Но экипаж у вас был лихой, пусть в Вальхалле их примут достойно. Почти треть боевых спутников системы обороны в одиночку и под таким обстрелом ссадить – это уже для корвета, а то и эсминца результат вышел бы, за какой не стыдно. А средний транспортник – это ж казарма летучая, он на полноценный бой вообще не рассчитан… Кстати, а ты сам-то вообще кто? Броня на тебе – полицейская, летел военным транспортником…

– Это допрос пленного? – выяснить мой статус тут сейчас задача наиглавнейшая.

– Российская Империя не ведет боевых действий с Конфедеративными Штатами Америки. Поэтому, никаких пленных, это просто беседа между… ну, скажем, потерпевшим крушение и теми, кто его подобрал и спас. Дружеская.

– С Соединенными Штатами, насколько мне известно, Империя тоже не воюет, – подначиваю я своего собеседника. – Но не сильно-то это вам помешало, а им – помогло…

– Ааа, вот ты о чем, – снова улыбается крепыш. – Нет, тут все совсем иначе. Нужно было внимательно слушать, что этот бородатый крашеный pidor верещал… Что он сказал? Пираты они, а никакие не военнослужащие армии США. А пираты во всей обитаемой части галактики – вне закона. С пиратами никто переговоров не ведет и ничего не выясняет. Их уничтожают на месте. Особенно если это место совершенного ими преступления.

Хм, а логично все выходит, черт возьми. Запись всех переговоров русские наверняка вели. Так что на суде, если он вообще будет, у них позиция просто алмазной прочности. Обнаружили пиратов и уничтожили…

– Кстати, – русский протягивает правую ладонь, – я – Влад. Инженер-оружейник и, по совместительству, фельдшер корвета «Безбашенный», Военно-Космические Силы России. Так сказать, чиню тут и боевую броню, и хилые тела человеков, в нее упакованных.

Я отвечаю на пожатие.

– Нэйтан Райан, курсант выпускного курса Академии Новой Аризоны, стажер роты Мобильных сил из Голденкейпа… Нам сказали, тут беспорядки среди шахтеров…

– Понятно. А вместо буянящих шахтеров – ракетная атака в упор… Ну, приятно познакомиться, Нэйтан, пусть и при таких печальных для тебя обстоятельствах.

– Влад, скажи мне, а твое имя – это Владислав, или Владимир?

– Ого, юноша, да ты отлично знаешь русский! – удивленно взирает на меня собеседник. – Вообще-то я Владимир, но все зовут Владом, так короче, хоть и не совсем правильно. Но вот повелось как-то так…

– В школе учился хорошо, – не стал скромничать я. – А еще я знаю, что по-русски «безбашенный» это не только «не имеющий башни», но и «агрессивный психопат». Ваш корвет на самом деле так называется?

– Нет, – раздается голос из дверного проема. – Это Влад просто так пошутил.

Фельдшер, он же инженер-оружейник, подрывается со стула и принимает строевую стойку.

– Товарищ капитан третьего ранга…

– Вольно, – останавливает его высокий подтянутый молодой офицер в русской флотской форме. – Как наш гость?