— У меня для вас новость: я и есть девочка из низов! — вскочила, оттолкнув от себя ноутбук. — Я родилась и росла на нижних уровнях. Бегала со сбитыми коленками, драила квартиру и готовила ужин, когда мать с отчимом вкалывали, чтобы содержать нас с сестрой. Я не леди драконьих кровей и уж тем более не Ирргалия Стоунвилл, которая кривит нос, слушая Лизу Барлоу, потому что у нее недостаточно хорошо поставлен голос!

— Так вы изучали и мою жизнь тоже?

Халлоран улыбнулся. Неожиданно тепло.

— Я… это получилось случайно.

— Сядьте, Леона. Сядьте и подпишите. Ваш голос стоит гораздо дороже, чем уверяет Эвель Обри. Это просто маленький комплимент за то, что вы согласились поработать на меня.

Ничего себе маленький. Как там Лэм выражалась про количество ноликов?

— Нет, — сказала я и решительно отложила ручку.

Иртхан нахмурился. Взгляд его заледенел, иней по стенам не побежал только потому, что системы отопления и вентиляции здесь работали на отлично. Как, впрочем, и всё в корпорации Халлорана, которая состояла, как идеально отлаженный механизм, исключительно из блестящих винтиков, шестеренок, прочных проводов и стальных каркасов, где каждый выполнял свои обязанности на высочайшем уровне. Но сдаваться я не собиралась.

— Вы всегда такая упрямая?

— Да.

— Значит, не подпишете?

— Нет.

— Ладно.

Ладно? Как-то подозрительно быстро он согласился.

— И вы даже не будете настаивать?

— Попрошу переделать договор и вышлю вам. Подпишете дома.

Я пристально посмотрела на него, но иртхан и глазом не моргнул. Оперся о спинку моего стула, чтобы выключить ноутбук. Сильные пальцы скользнули по сенсорной панели, рукав коснулся обнаженного плеча, и по телу прошла дрожь. Усилием воли заставила себя отвести взгляд от его рук.

Экран ноутбука погас.

— Хотите есть?

— Пожалуй. Только я бы предпочла молекулярной кухне бургер из «Гритлэйн». Жутко хочется какой-нибудь дря… чего-то попроще.

Халлоран рассмеялся.

— Пойдемте, Леона.

— Куда?

— В ближайшую «Гритлэйн», конечно. Думаю, я могу себе это позволить.

Он помог мне надеть пальто, подхватил свое и открыл передо мной дверь.

— Вы что, серьезно? — спросила я, заглядывая в невозмутимое лицо.

— Разумеется.

— То есть вот так… мы сейчас сядем в общем зале «Гритлэйн» и будем жевать бургеры?

— Боюсь, что отдельные кабинки у них не предусмотрены. Но мы можем поступить иначе и взять еду на вынос.

Ощущение нереальности происходящего усиливалось с каждой минутой. Когда мы поднимались на лифте и он стоял рядом, сцепив руки за спиной. Когда мы вышли в холл и охрана, замершая у стен в коридоре, вытянулась по струнке — хотя куда уж больше.

Валентен читал, но, заметив нас, тут же поднялся.

На стоянке осталось всего два флайса, направилась было к знакомому, но меня удержали.

— Эсстерд Прист, на сегодня вы свободны.

Э-э… то есть как?

— Не будем заставлять Валентена терзаться запахом фастфуда.

Стильный красный флайс под ярким освещением купола переливался насыщенно-ярким цветом, но стоило нам взмыть в темноту, стал почти черным.

— У «Гритлэйн» нет верхних парковок, — заметила я.

— Значит, придется спуститься пониже.

Я так и не поверила до конца, что Халлоран собирается кормить меня, а главное, себя бургерами. Казалось, что сейчас он свернет к какому-нибудь дорогому ресторану, но нет. Стоило нам пролететь над огромным Мэйстонским парком, который сейчас напоминал крохотное пятнышко, испещренное огненными струйками нижних магистралей, как иртхан вывел машину к спусковому коридору и начал быстро снижаться. А потом я увидела привычную с детских лет вывеску, которая стала неотъемлемым символом Аронгары. Фирменные цвета — желтый, синий и оранжевый, внутри мягкие диванчики для компаний побольше и барные стойки с высокими стульями для тех, кто забежал перекусить в одиночестве.

— Да чтоб тебя! — воскликнула я, когда мы изящно вписались в хвост автоочереди.

Сбоку возвышалась громада моста, извивалась лента центральной аэромагистрали, справа пронесся белоснежный экспресс, в котором большая часть мест пустовала. Похоже, один из последних — после полуночи отправляется всего несколько поездов, в отличие от круглосуточной подземки.

— Что ж, — Халлоран коснулся панели управления, переключил скорость и повернулся ко мне, — нам придется подождать.

Я смотрела на него, пытаясь собрать мысли в кучу. Сказать кому, что у меня была деловая встреча с правящим в «Гритлэйн», — не поверят. Впрочем, я бы и сама покрутила пальцем у виска, если бы мне кто такое рассказал.

— Вы серьезно хотите бургер?

— Ну должен же я наконец узнать, как изменился их вкус за последние пятнадцать лет.

— Невероятно. — Я рассмеялась.

— Не можете представить меня сидящим в этом зале?

— Да, — призналась честно.

— А вы попытайтесь. Мы прогуливали уроки…

— Вы прогуливали?

— Да, в частной школе тоже случаются такие неприятности.

— Ужас, — сказала я.

— Что именно?

— Я никогда не училась в частной школе и никогда не прогуливала.

— Ни разу? — Халлоран усмехнулся.

— У меня было очень сильно развито чувство ответственности. А еще я дружила с теми, кто не прогуливал.

— То есть с занудами?

Я вскинула брови.

— Вы разве не должны соответствовать идеалу морального облика и подавать всем пример?

— А разве я не соответствую? — Он в точности повторил мой жест. — Но на вопрос вы так и не ответили.

— Ладно, — улыбнулась, с трудом сдерживая смех. — Целых два раза. Меня уговорили девчонки из параллельной группы, и это был… своеобразный бунт. Хулиганство. В средней школе. Подозреваю, что многие тоже считали меня занудой. Я все время занималась, если не общими предметами, то вокалом и языками. Уже тогда думала об опере, а карьера в опере — это турне.

Мы немного приблизились к цели. Я уже видела окошечко заказа и даже могла рассмотреть привычное меню на сенсорной панели. Ярче всего горела упаковка запеченной картошки — оранжевая, с синим логотипом.

— На самом деле я много учился. — Халлоран поднял руки, встречая мой вопросительный взгляд. — Ходил в клетчатом костюме, говорил умные вещи с умным видом, а тот случай стал чуть ли не единственным. В нашей школе вообще было очень сложно прогуливать, потому что недопуски ставили нещадно, а отрабатывать их приходилось во время коротких каникул. Особенно нервный у нас был преподаватель по магической основе.