Его поцелуи были словно наркотик, от которого она уже никогда не захочет отказаться. Ее пальцы, торопливые от вожделения, расстегнули пуговицы на его рубашке, и тогда вся широта его груди предстала перед ней; красиво очерченные мускулы и золотые волосы, манящей тропинкой спускающиеся вниз по рассеченному ложбинкой животу. Ее пальцы проследовали по этой линии и начали играть с поясом его брюк.

Он склонился и снова поцеловал ее, его рука поднялась с ее бедер на живот, он взял кромку ее свитера и потянул наверх, раздевая ее.

Грейс откинула голову на матрас, желание росло у нее внутри. Ее соски напряглись под кружевом лифчика, когда он отклонился назад, чтобы изучить ее. Его взгляд был пристальным и обжигающим. Мучительно медленно он провел пальцем по изящной кромке ее белья.

– Что тебе нужно, Грейс? – спросил он. – Тебе нужно это? – Он наклонился ниже, его язык пробежал по покатому изгибу ее груди, не скрытому лифчиком.

Она застонала, ее бедра поднялись, чтобы прижаться к его, отчаянно желая встречи, большего, всего.

– Все, что ты должна сделать – попросить, – сказал он, и вновь в его словах появилось поддразнивание. Эта безбашенная улыбка, его пальцы, теребившие сквозь кружево ее сосок, заставили ее впиться пальцами ему в плечо.

– Прошу, – сказала она.

– Что ты сказала? – спросил он, целуя ее шею, в то время как его руки двигались от ее груди к животу, затем ниже по бедрам, сжимая ее попку. Он не смог сдержаться, когда обнаружил, что под легинсами на ней не было ничего надето, и застонал, а его бедра на мгновение восхитительно сладко надавили на ее.

Да. Наконец.

– Просто скажи мне, что тебе нужно, – прошептал он, его голос был еще более хриплым, чем прежде. Он провел пальцами по внутренней стороне ее бедра, заставив ее изогнуться.

Почему-то то, что он использовал слово «нужно» вместо «хочешь», еще сильнее сводило ее с ума. Он был прав. Это не было лишь желанием. Это не было лишь влечением.

Она нуждалась в этом. Нуждалась в нем.

Как ни в ком другом.

Она застонала, почувствовав сквозь тонкую ткань легинсов давление его ладони, от сладкого прикосновения по ее телу пошла волна наслаждения. Она обхватила его затылок, притянула его к себе, соединяя их губы с отчаянной жаждой. Ей было нужно все. Его касание. Его душа. Его тело. Она была переполнена потребностью в нем, неистовым желанием ощутить прикосновение его обнаженной кожи.

– Мне нужен ты, – задыхаясь, проговорила она, ее руки отыскали пуговицу на его брюках. Все, что она чувствовала – жар его тела на своем теле, электричество при каждом их поцелуе. Она хотела большего.

Он схватил пояс ее легинсов, и она наклонила бедра, давая ему возможность стянуть их с нее. Он отстранился лишь на минуту, чтобы воспользоваться презервативом, и затем она почувствовала его на себе. Она вздохнула, вдруг поняв, насколько мокрой она была.

– Это тебе нужно, Грейс? – спросил он, смотря ей прямо в глаза. Это было мгновение невыносимой близости, потому что именно это и было нужно ей. Больше, чем что-либо, ей был нужен он.

Она крепко обхватила его ногами, подавшись вперед бедрами, застонав, когда он вошел в нее.

– Боже, – сказала она за мгновение до того, как его рот опустился на ее и он нежно поцеловал ее. Он двигался внутри нее, не отрывая своих губ, его руки блуждали по ее телу в то время, как он оживлял ее чувства своими поцелуями.

Она была уже готова, так быстро. То, что они чувствовали сейчас, взрастало часами. Днями.

Может быть, даже годами.

Она запутала пальцы в его волосах, притягивая его ближе. Ей было нужно, чтобы он приблизился к ней.

– Боже, посмотри на себя, – пробормотал он, касаясь губами ее кожи. – Как же с тобой чертовски хорошо.

Его рука проследовала по длинной линии ее бедра, выше, между ее ног, его большой палец медленными кругами ходил по ее клитору.

Она зажала в кулак его волосы, и он продолжал надавливать на ее клитор, когда с силой вошел в нее так, что она вскрикнула. Это было слишком. Это было не «достаточно».

Это было «все».

Он был всем. Она не замечала больше ничего, кроме его приводящих в исступление пальцев на ее клиторе, его члена, двигающегося внутри нее, ударяя ее точку джи, заставляя ее все сильнее приближаться к оргазму.

Он дышал все чаще, она это слышала, и как раз в тот момент, когда она уже начала сомневаться, что сможет вынести это удовольствие, Грейс оцепенела: оргазм настиг ее неожиданно. Она пульсировала вокруг него, задыхаясь от блаженства, которое волнами накатывало на нее. Он застонал, когда ее тело сжалось вокруг него, и сделал еще один толчок до того, как кончить.

Долгое время они прижимались друг к другу, не желая отстраняться. Не желая, чтобы это заканчивалось.

Грейс положила голову ему на плечо, ее тело все еще пело от эндорфинов и полученных ощущений. Она закрыла глаза, подумав, что никогда не чувствовала себя настолько защищенной.

На следующее утро она неожиданно для себя самой стояла на кухне и готовила завтрак для мужчины.

Заканчивая готовить яйца, она размышляла о том, что никогда не представляла себя в такой ситуации. Но когда она услышала говорящий сам за себя скрип половиц на лестнице, она поняла, что у нее не так много времени, чтобы паниковать из-за внезапной перемены.

– Я решил, ты опять бросила меня, – сказал Гэвин, садясь на один из высоких табуретов, стоящих в ряд вдоль кухонного острова.

Она закатила глаза в попытке скрыть улыбку.

– Однако вместо этого я здесь, делаю тебе завтрак, – сказала Грейс, стараясь выглядеть невозмутимой. Она поставила перед ним на стол тарелку и кружку кофе.

Грейс села напротив, стараясь не думать, насколько уютно она себя ощущала, и ковыряла яйца в тарелке.

Гэвин откусил кусочек бекона и закрыл глаза, его ресницы задрожали почти что порнографически, когда он застонал.

– Есть ли хоть что-то, что ты делаешь плохо? – спросил он.

– Я умею готовить, – ответила она. – Но если я попробую что-то испечь, это непременно закончится катастрофой.

– К счастью, я превосходный пекарь, – сказал он, хрустя тостом, который она поджарила и намазала толстым слоем ирландского масла. – Знаешь, тебе не удастся избавиться от меня, если будешь и дальше так меня кормить.

– Пекарь, да? – спросила она, стараясь не представлять, как он каждое утро сидит на ее кухне, сонный и ласковый, взъерошенный, лишь немного растрепанный.

Этот образ был слишком привлекателен.

– Моя мама уделяла много внимания тому, чтобы мы, мальчишки, знали, как обращаться с плитой, – сказал он. – Моя сестра родилась, уже когда я и мои братья покинули родительский дом. У нее двадцать лет были одни мальчишки, а затем появился маленький сюрприз, или, как она его называет, Сара.