Оставалось час с небольшим до начала. В движениях вроде бы не было ничего сложного — никаких шпагатов и балетных па. Этот Танец Огня был похож на наши восточные танцы: круги бедрами и грудью, изгибы, тряска животом, кружение на месте и все такое. Главное — чтобы тело не было деревянным, как у Пиноккио: все движения должны быть плавными. Предположим, что повилять бедрами, тряся браслетами — так как показывали сестры — я смогу. Думаю, публика — а сегодня она будет ого-ого — придет, прежде всего, поглазеть на меня, как на будущую королеву-маннку, а не на то, как я делаю прогиб спины назад. Я больше переживала (хотя, из-за ломоты в теле и пекла над головой, волнение шевелилось, как полудохлая гусеница) запутаться в пяти длинных полосках ткани. Они были повязаны на талии, поверх короткого платья из тонкой кожи, похожей на змеиную, или имитирующей ее. Я надеялась на второе. Ведь в первом случае — на мне сейчас было платье из кожи хаимца. Во время танца я должна была снять все пять юбок. Конечно, грациозно, а не просто швырнуть в толпу, как грязные тряпки в корзину для белья.

— Волнуешься? — Ару подошла ближе: кончик заплетенной косы выглядывал из капюшона.

Кивнула, даже сквозь усталость, тревожное возбуждение, хоть и слабое, пульсировало под кожей.

— Выпей, — девушка протянула мне бурдюк, располагающе улыбнувшись.

Послушалась, и осторожно пригубила жидкость, надеясь, что там что-то вроде рома. Но по горлу потек мягкий прохладный напиток, прохожий на чай с мятой и медом.

— С-с-светлейшая, — привлекла мое внимание Зарха (она была чуть выше Амизи). Сережки в ее ушах в форме плоских монет с оранжево-красными камнями позвякивали при ходьбе, а из-под непримечательной серой накидки выгладывала юбка в тон инкрустированных камней. — С-с-коро начнем. Главное с-старайтесь повторять за нами.

Моргнула, оглядевшись: и правда, хаимцы стекались отовсюду, окружая площадку, где мне предстоит выплясывать, в кольцо.

Тело онемело на секунду, и как только я немного отошла, встала в центр, между девушками, скинувшими плащи. Я на их фоне выглядела нелепо. Их расшитый лиф и юбка со слоями ткани на бедрах смотрелись гармонично, а я как будто купила на Алиэкспресс дешевый маскарадный костюм «Змеи-танцовщицы». Чешуя — именно чешуя, а не странный наряд, ее имитирующий — была важным составляющим элемент представления — и без нее эффект не тот. Поэтому «Танец Огня» исполняли только представительницы рода Нардсов. Но, как оказалось, этот танец вполне можно использовать в качестве обряда просвещения для Квенсы…

Девушки начали вертеть филейной частью под звук браслетов: серебристый отблеск чешуи даже меня заворожил: Захра и Амизи будто светились. Я замешкалась и вступила позже, чем должна была.

Я знала танец — три дня без устали его повторяла. Но мои движения, в сравнении с ними, казались деревянными, мне мерещилось, что я слышу скрип моих костей: будто бы я робот, танцующий вальс.

Первый слой — багряная с рыжим отливом полупрозрачная ткань (в нее была вставлена по типу кулиски расшитая золотая нить: чтобы я не перепутала, и ее удобнее было отвязывать). Потянув за кончик и развязав слабый узелок, встряхнула полотном в том же жесте, что и девушки: только при повороте на пятке, я оступилась и шлепнулась на свой почти королевский зад.

Звяканье браслетов прекратилось: по толпе прокатился шепот, грозящий перерасти в волну негодования.

У меня была одна задача.

НЕ УПАСТЬ.

И я провалилась…

39

Зажмурилась, слыша слабый свист ветра в ушах. Мысленно приказала себе: «Считаешь до трех и поднимаешься».

Один. Два. Два на ниточке…

«Ты заснула что ли?» — знакомый скрипучий голос ворвался в мысли.

Открыла глаза.

По песку голубиной развалочкой шагал мой Птах. Его рыжие (днем его оперение насыщалось цветами красного и желтого спектра) перья чуть топорщились, когда встречали на пути редкие порывы ветра.

«Вставай, не позорься. Или хочешь, чтобы тебя на костре зажарили как шашлык?»

Я бы даже засмеялась, если ситуация не была такой серьезной — его забавная походка и нравоучительный тон вступали в просто умопомрачительно забавный контраст.

Сложила ладони лодочкой, позволяя ему запрыгнуть в них. Что-то мне подсказывало, что он проковылял от спасительного тенька до центра площадки не для того, чтобы пожурить меня.

Подняла друга на уровень своего лица.

«Дуреха…» — мысленное оскорбление смешалось с непонятным птичьим курлыком.

Мощный взмах крыльями — и его покрытая перьями голова с размаху врезалась в мой лоб. Я даже пошатнулась, но больше от неожиданности и разряда тока, прошедшего по нервным окончаниями — как будто к голове присоединили аппарат «Амплипульс-5». В глазах потемнело, а по обратной стороне век побежали вспышки воспоминаний: разноцветных, смазанных, наполненных какофонией различных звуков. Пока все не остановилась.

Я оказалась у края озера, круглого как блюдце. Перед глазами немного плыло, как от недостатка сна или выпитого.

Стоило нахмуриться — длинноволосый человек в отражении повторил движение бровями. Это был мужчина. Хотя… точеное смазливое личико могло оказаться и женским, тем более что сумерки, разгоняемые лишь светом, плавающих по воздуху фонарей, немного искажали черты этого человека.

— Эа! — позвал он кого-то, обернувшись. Но вокруг никого не было, помимо слабых источников света непонятного мне происхождения — то ли масляные фонари круглой формы за что-то подвешенные в этой темноте, то ли свободно парящие бумажные фонарики. — К чему мне все эти тряпки?

Я почувствовала, как его мускулы — или мои — напряглись. Прыжок — и он завис прямо над центром озера, при этом стоя на воздухе, как на земле.

Стянув с себя красно-оранжевую накидку, похожую на зимний плащ, почему-то закрывающий только правое плечо, он взмахнул ей так яростно и в то же время грациозно, слово матадор, занимающийся балетом.

И начался танец. Похожий на «Танец Огня», которому меня пытались научить Захра и Амизи. И все же он был другим: естественнее, живее, подобно танцу языков пламени, движению воздуха, завихрениям воды…

Я вернулась в реальность так же быстро, как и вышла в нее. Мелькавшие образы рассеялись, но танец, подсмотренный тайком и прочувствованный до самой крохотной клеточки моего тело, все еще был во мне: извивался в нетерпении, вырываясь на свободу.

Ишум перебрался на мое плечо, цепляясь когтями в широкую лямку из гладкой кожи.

«Покажи им, как надо танцевать…» — впервые голос Птаха-Ишума стал чище, без этих раздражающих стариковских ноток, он даже показался знакомым…

Глубоко вдохнула и выдохнула, позволив бушующей во мне энергии вылиться на свободу.

С первым движением и звяком браслетов, все замерли. Сотни глаз уставились на меня. А я лишь улыбнулась. Дерзко, как тот молодой мужчина, выплясывающий над водной гладью, и сдирающий и себя одежду. Как если бы он овладел мной в эту секунду. Движения, изгибы, повороты сменяли друг друга, выполняясь на автомате: это было даже легче, чем ходить или дышать.