Кэт засмеялась и встала.

– Хорошо, зовите ее. Не могу же я и дальше ходить в этом халате.

– Доктор Новак, когда подберете одежду, пожалуйста, отдайте этот халат мне. Я позабочусь о нем должным образом.

– Пожалуйста. Тем более что халат не мой.

– Вот и отлично.

Томас вышел в коридор. Он явно ликовал.

– Наконец-то я сожгу это старье, – добавил дворецкий.

Южный Лексингтон был враждебной территорией, куда не сунешься без надежного прикрытия. Вернее всего заручиться поддержкой кого-то из местных. Поэтому первым местом, куда Кэт и Адам направились, была квартира Папы Эрла. Они намеревались поговорить с Энтони. Вряд ли этот парень имел в «муниципалке» какую-либо власть, но он знал тех, у кого власть была.

Энтони они застали в гостиной. Он сидел на диване в одной майке и смотрел по телевизору «Дни нашей жизни».

– Энтони, Катрина хочет с тобой поговорить, – сказал внуку Папа Эрл.

Парень молча взял пульт и переключился на другой канал, где шла телеигра «Равные шансы».

– Ты слышал, что я тебе сказал? – рявкнул Папа Эрл.

– Что?

– Катрина и ее друг хотят с тобой поговорить.

Кэт встала перед диваном, намеренно загородив экран телевизора. Темные глаза Энтони смотрели угрюмо и враждебно. Неужели она когда-то нянчилась с этим мальчишкой? Теперь перед ней сидел волчонок, чьим доминирующим чувством была злость.

– Мы хотим попросить большого человека об услуге, – сказала Кэт.

– О каком большом человеке ты базаришь?

– Мы заплатим вперед. Нам нужны гарантии безопасности, только и всего. Возможно, один или два твоих друга в качестве прикрытия. Никаких копов на хвосте. В этом можем поклясться.

– А гарантии безопасности зачем?

– Хотим поговорить с местными. О Никосе и Зинии… Можешь передать Мэв, что мы не за ней приехали.

Энтони вздрогнул и отвернулся. Значит, ее предположение оказалось верным: это он тогда предупредил Мэв.

– Сколько? – спросил Энтони.

– Сотня.

– А сколько получит большой человек?

Нет, он не волчонок. Уже волк.

– Тоже сотню.

Энтони задумался.

– Отойди-ка, – бросил он Кэт.

Кэт отошла. Энтони выключил телевизор.

– Ждите здесь, – распорядился он и вышел из квартиры.

– Ваши впечатления? – спросил Адам.

– В лучшем случае он приведет нам местных телохранителей. А в худшем… каких-нибудь головорезов.

– Ума не приложу, что мне делать с этим мальчишкой, – завел свою старую песню Папа Эрл. – Ни в грош меня не ставит.

Прошло минут десять. Все сидели в кухне, где Белла гремела кастрюлями и сковородками. Пахло перегоревшим жиром и жареными колбасками. В масле шипела пятнистая фасоль. Запахи были тошнотворными. В Кэт они пробуждали лавину не самых приятных воспоминаний. Душные летние вечера. Мать у плиты. И смрад, способный убить всякий аппетит. Казалось, плита втягивала в себя весь воздух, какой был в квартире, наполняя пространство нестерпимым жаром. Следя за движениями юной Беллы, Кэт видела в ней призрак своей матери. Пар от раскаленных сковородок наполнял кухню сизоватой дымкой.

Громко хлопнула входная дверь. Энтони вернулся с двумя парнями лет шестнадцати. У обоих был холодный, равнодушный взгляд наемников.

– Разрешение получено, – объявил Энтони. – Только на сегодня. Если приедете в другой день, платить по новой. Они – ваше прикрытие.

Энтони взял у Адама деньги.

– С кого начнете?

– С квартиры Бьяджи, – ответила Кэт.

Энтони посмотрел на парней:

– Лады. Отведите их туда.

– Никос был хорошим мальчиком, – в один голос утверждали мистер и миссис Бьяджи.

Эту фразу, словно мантру, в Южном Лексингтоне повторяли все родители. «Он был хорошим мальчиком». Чей-то отпрыск, раздобыв пистолет, мог уложить нескольких человек, но его родители все равно твердили о «хорошем мальчике».

Чета Бьяджи понятия не имела, зачем Никосу понадобились шприц и жгут. Он не был наркоманом. Он учился в колледже имени Луиса Френча-младшего, а по вечерам подрабатывал грузчиком в бельмидском супермаркете «БигЭ». На шее у родителей не сидел. Заработал на новую машину. Сам покупал себе одежду.

«И наркотики тоже покупал себе сам», – подумала Кэт.

Проведя в квартире Бьяджи час, она и Адам бросили попытки пробить брешь в стене упрямого родительского отрицания малейшей причастности их сына к потреблению наркотиков. Оставалось лишь признать, что Никос действительно был святым, и уйти.

Их телохранители торчали у входной двери дома, от нечего делать наблюдая за девчонкой. Та прыгала через скакалку и напевала:

Мама доктора позвала, и доктор ей сказал:

«Слушай, как сердце бьется,

Как оно стучит…»

Увидев Кэт и Адама, девчонка замолчала и с любопытством уставилась на чужаков.

– С этим адресом все, – объявила Кэт. – Ничего не узнали.

Парни переглянулись.

«Еще бы», – говорили их кривые усмешки.

Девчонка продолжала глазеть.

– Теперь попробуем расспросить про Зинию Варгас, – сказал Адам. – Вы знаете, где она жила?

– Тут рядом, – встряла девчонка со скакалкой. – Только она умерла.

Кэт пригляделась к ребенку. На вид девчонке было лет восемь. Маленькая, худенькая, с плохо расчесанными волосами. Комбинезон весь в заплатах, скрывавших изначальный рисунок ткани.

– Шла бы ты домой, Селеста, – сказал ей один из парней. – Мама тебя уже кричала.

– Я не слышала.

– А я слышал.

– И все-то ты врешь. Мама у меня на работе до семи часов. Вот так.

Кэт присела на корточки перед Селестой:

– А ты знала Зинию?

Девчонка рукавом комбинезона вытерла сопливый нос.

– Конечно знала. Я ее постоянно видела.

– Где?

– Везде. Вечно ошивалась возле автоматической прачечной.

– Одна или с кем-нибудь?

– Бывало, что одна. Иногда с парнями. Им нравилось болтать с Зинией.

– Больше она ни на что не годилась. Только болтать, – хохотнул один из телохранителей.

Селеста наградила его хмурым, совсем не детским взглядом.

– Потому, Лиланд, они и клеились к твоей сестре.

Усмешка мигом сползла с лица парня. Он хмуро поглядел на маленькую ябеду. Селеста довольно усмехнулась.