ветер швырял снег из стороны в сторону, редкие машины крались по заметённым дорогам.

Андрей посмотрел на часы и чуть не присвистнул. Было начало четвёртого. Допив виски, он, слегка пошатываясь, встал с пола и побрёл в гостиную. Кое-как застелил диван. После недолгих раздумий заглянул в спальню и подошёл к спящей Злате. Прикоснулся к её лбу и, удостоверившись, что жара не было, вернулся к дивану, обнял подушку и уснул в ожидании утреннего похмелья.

* * *

– Андрей…

Фенрир сквозь сон слышал голос и вроде как чувствовал на плече чьё-то прикосновение, но проснуться не было сил.

– Андрей.

Кто-то всхлипнул. Давыдов вынырнул из забытья и открыл один глаз. В комнате всё ещё было темно, но рядом с ним на полу сидела Злата.

– Что?.. – он поднёс запястье к глазам и раздражённо вздохнул, поняв, что спал чуть больше часа.

– Это было глупо… – прошептала рыжая, сжимая ворот халата.

– Ты о чём?

– О моей дурацкой шутке.

– Ты хочешь обсудить это прямо сейчас?

Злата виновато пожала плечами. Андрей сел и растёр глаза ладонями:

– Ладно. Я тоже повёл себя как мудак. Это было чересчур, извини.

– Любой бы взбесился…

– Всё, иди спать.

– Нет. Я хочу поговорить. Пожалуйста, – рыжая поднялась с пола и, неловко путаясь в халате, уселась рядом с Фенриром.

– До утра совсем не ждёт?

– Ты спросил, почему я продолжаю быть такой, – Злата шмыгнула носом и смахнула со щёк слёзы.

Смирившись с бессонной ночью, Фенрир протянул руку за диван, и с обеих сторон от подлокотников мягко вспыхнул тёплый свет ночников.

– Ну и почему?

– Я почти два года жила ненавистью к «Фениксу». К каждому, кто имел к нему хоть какое-то отношение. Изучала вас по всем открытым и не очень источникам. Кто-что-как-где… И когда дело дошло до родства… Ты был моим запасным вариантом.

Андрей поперхнулся:

– Чего? Каким ещё вариантом?

– Ну… Через тебя я могла бы добраться до нутрянки «Феникса», до… до главарей. И больше полугода я пасла тебя, талдыча себе: «Он – инструмент. Никаких эмоций!» Понимаешь? Я сама себя натаскивала на конкретные ощущения при упоминании «Феникса» и тебя.

– Класс…

– В январе я поняла, что скорее всего вот так, разовыми нападениями не достигну эффекта. Дала себе последний шанс и сразу запустила план «Б». Поэтому мы встретились в клубе. Но что-то пошло не так…

– Ага, – процедил Фенрир. – Тебя поймали. План «Б» вдруг начал реализовываться с удвоенной скоростью.

– Нет. Меня поймали, но объект плана «Б» вместо презираемого врага вдруг выступил внезапным спасителем. И все мои эмоциональные привычки раскрошились…

– Как и причины твоей нездоровой ненависти.

– Да! – Злата ответила громче, чем планировала, и зажмурилась. – Мне сложно переключиться вот так махом! – она щёлкнула тонкими пальцами. – Я словно… словно предаю свою семью…

Андрей раздражённо закатил глаза и встал с дивана с острым намерением снова покурить:

– Тебе сто раз было сказано…

– Я знаю! Но внутри всё… – рыжая поплелась следом за ним на кухню. – Всё так хаотично, и меня швыряет из крайности в крайность.

– Это называется биполярка.

– Пожалуйста, услышь меня.

Фенрир щёлкнул зажигалкой и посмотрел на неё. Маленькое пламя отразилось в его чёрных глазах, словно светящиеся в темноте зрачки дикого хищника. Злату передёрнуло от ассоциаций.

– Я предлагаю тебе сдать свою квартиру и на эти деньги снимать что-то по соседству со мной, – Андрей образно крутанул указательным пальцем. – Так мы не поубиваем друг друга раньше момента, когда будет принято решение вырезать из нас жучки. Ради взаимного спокойствия все гонорары будем делить поровну. Такой вариант твоей искалеченной натуре подойдёт?

– Что…

– Так уж вышло, что твой злейший враг в моём лице испытывает к тебе некоторые позитивные эмоции. Правда, непонятно почему и за что. Но я в этом мастер по жизни, чего лукавить.

– Андрей…

– Мне не нужна рабыня. Я тебя не для этого спас. Сложно поверить, понимаю. Но это всё из-за моей дурацкой импульсивности.

– Когда перед тобой стоит враг, а ты вместо того, чтобы действовать, мотивируя себя сдерживаемой злостью, вся покрываешься мурашками под его взглядом…

Ткнув бычок в пепельницу, Фенрир отмахнулся:

– Хватит.

– Я не хочу отселяться, Андрей! Просто прошу у тебя немного времени и понимания…

В его всё ещё хмельной памяти красной лампочкой вспыхнул давний диалог с Леей Поталиной. Она просила у Андрея того же самого, но он тогда бескомпромиссно отмёл такой вариант развития отношений.

– Для чего тебе нужно время? Ещё для парочки подобных выкрутасов? И я должен отнестись к ним с пониманием?

– Мне сложно…

– То есть даже зимний кросс не помог?

Злата уныло опустила плечи и уставилась на метель в окне:

– Я не хотела обидеть тебя той шуткой. Ляпнула, но была уверена, что ты скажешь что-то подобное в ответ, мы посмеёмся и уснём…

– Я не враг тебе, – Фенрир растёр ладонью нывшее после сна в неудобной позе предплечье. – Но и оправдывать твои выходки эмоциональными сложностями не собираюсь. Тебе точно двадцать два? Поступаешь ты словно малолетка.

Рыжая протянула ему руку с татуировкой куар-кода:

– Проверь.

– Глупышка. Его можно перекодировать.

– Мне точно двадцать два.

– Я не понимаю смысла твоей просьбы, Злата. Ты либо любишь и ведёшь себя в соответствии со своими чувствами, либо не любишь, но ищешь себе поводы для оправданий и усложняешь простые вещи.

– Знаешь, Давыдов, мне тоже иногда с трудом верится, что тебе двадцать восемь.

– С чего бы?

– Потому что у тебя, как у подростка в пубертате: только белое и чёрное. Только любовь и только ненависть. Ты хочешь отношений, но не горишь желанием их выстраивать. Будто благодать должна сама снизойти на двоих, лишив их всех недостатков и шероховатостей, с которыми нужно бороться или мириться. Да, мне всего двадцать два, но даже я знаю, что так не бывает! –