В город мы пробрались в сумерках, без всяких затруднений. Кое-какая охрана нам встретилась, но мы легко отвели ей глаза — когда на человеке нет специальных амулетов, сделать это проще простого.

Преодолеть языковой барьер тоже удалось, причем совершенно случайно. В какой-то момент я подумал: что толку от нашей вылазки, если мы не понимаем ни слова? И брякнул с досады: "Вот если бы мы знали их язык!" Короче, все вышло, как тогда, с Максом. Я в который раз замечаю: моя демоническая сущность чаще проявляется, когда этого совсем не ждешь. Можно сколько угодно высказывать пожелания, но если делаешь это намеренно, по заказу, они ни за что не исполнятся. А если сдуру, чисто риторически обмолвишься — может, и повезет. Хотя это еще смотря что считать везением. Не все мои обмолвки оказывались столь полезными, как последняя. Какой-то я случайный демон. Недоразвитый, что ли? Ну да у других и такого нет!

Довольно долго мы крались по широким городским улицам, прячась в тени построек, каменных, прямоугольных, с плоскими крышами. При желании мы могли бы зайти в любой из домов. Запоров на дверях не было, как и самих дверей. Магической защиты — тем более. Над входами красовались некие символы, нарисованные краской или выбитые в камне. Возможно, предназначены они были именно для защиты, и жильцы домов искренне верили в их силу, но на самом деле это были не более чем странные картинки.

Кое-какая магия в городе все же присутствовала, но основным его обитателям не принадлежала. По темным углам копошились мелкие существа вроде наших боггартов или домовых гоблинов. Порой они нас замечали, но тревоги не поднимали.

Мы перебирались от дома к дому и подслушивали. Значение слов понимали — смысл не всегда: в нашем языке не находилось аналогий. Особенно когда дело касалось еды. Одним богам ведомо, что за дрянью питаются эти твари! Ни за какие блага мира не согласился бы попробовать! Меня от одного запаха тошнит. А вот Эдуард сказал, что "пахнет резко, но аппетитно". Кто бы мог подумать, что у нас с ним столь разные вкусы!

Суммируя и сопоставляя услышанное, мы смогли сделать три основных вывода.

Первый — эти существа называют себя людьми, и, вероятно, таковыми и являются, несмотря на экзотическую внешность. Впрочем, и не таких видали! Достаточно вспомнить чернокожего дядьку с косичками из мира Макса. Давно известно: людям как биологическому виду присуще большое морфологическое разнообразие. В этом они могут сравниться только с собаками.

Второй вывод: они ждут пришествия какого-то змея. Он, судя по всему, их бог, и кто-то из-за него уже помер.

И третий, самый неприятный: похоже, здесь существует практика кровавых жертвоприношений и очередная процедура назначена на ближайшее утро. Ее ждут если не с нетерпением, то по крайней мере с интересом.

Больше ничего вразумительного выведать не удалось, рассказывать нечего. Велик соблазн заняться бытописаниями, но, во-первых, наблюдений слишком много, и в голове уже все перепуталось, во-вторых, мое время подходит к концу, сейчас меня на посту сменит Аолен, и я лягу спать. К слову, здесь, на вершине холма, насекомых на Порядок меньше, есть шанс проснуться живым.

Второй день на новом континенте.

Сегодня чуть свет нас растолкала Энка — смотреть жертвоприношение. Я очень разозлился, потому что намерений таких не имел. Вид жертвенных быков, баранов или черных петухов меня совершенно деморализует, и она это прекрасно знает. Самым лучшим для меня в этом случае было бы все проспать.

Но очень скоро выяснилось, что речь идет не о бедных быках и баранах, а о людях, и это в корне меняло дело. Злиться я перестал (да простят меня все знакомые люди).

Местоположение наше было самым выгодным — с вершины холма отлично просматривался храм на вершине пирамиды (Энка не ошиблась, вот что значит хороший архитектор!) и все подступы к нему. Можно было разглядеть всю сцену в подробностях. Одна беда — для человеческого глаза расстояние оказалось слишком велико, и нас замучили расспросами. Тогда Меридит достала свою двойную подзорную трубу из другого мира, и, кто хотел, мог смотреть в нее по очереди.

В какой-то момент, чуть не силой выцарапав прибор из лап Рагнара, я тоже им воспользовался, чтобы рассмотреть самые мелкие детали и подробности, оказавшиеся совершенно тошнотворными. А в целом ритуал был затяжным и унылым. На площади у пирамиды толпился народ. Откуда-то изнутри жрецы вывели жертв в количестве трех человек, все мужского пола. Жертвы были почти голыми, а жрецы — очень колоритными: черная одежда, расшитая красными псевдомагическими символами, волосы сваляны в безобразные колтуны, будто у сехальских нищих, рожи злющие — нарочно такую не состроишь, глаза белые и бешеные. В Аполидии я видел людей, привыкших жевать пыльцу конопли или вдыхать дым маковой соломки. Они становятся от этого хуже, чем пьяные. Кажется, здесь не обошлось без чего-то подобного. Не похожи были жрецы на нормальных.

Они пели и колотили в барабаны так громко, что звук долетал даже до нас. Окажись я возле них — наверняка оглох бы! Но зрители недовольства не выражали, только неприятно подергивались в такт. Жертвы под конвоем, еле переставляя ноги, поднимались с уступа на уступ, при этом каждый раз обходили вокруг всю огромную постройку. Смотреть было скучно до зевоты, но представляю, каково приходилось этим несчастным тварям! Врагу не пожелаешь! Наконец они взгромоздились на самую макушку. Там, перед храмом, стоял большой каменный постамент — алтарь… Доводилось мне на таком лежать, ох, доводилось! Как вспомню — мороз по коже!

Но мне в свое время повезло куда больше, чем нынешним жертвам. Их по очереди валили на алтарь, служители культа висли на их руках и ногах, так что тела выгибались дугой. А самый эффектный, видимо, главный жрец (его одежда была не черной, а красной), кривым темным ножом вспарывал грудную клетку, прямо пальцами выдирал сердце и клал на золотое блюдо перед статуей божества. Она стояла у самого входа в храм и вид имела очень абстрактный — не сразу разберешь, где какая часть тела. Блюдо же было таким большим, что Орвуд так и подскочил. Он всегда очень бурно реагирует на золото. Интересно, это его личное качество или общая черта гномьего народа?

Трупы жертв сталкивали вниз, они кувырком скатывались к подножию, оставив за собой широкий кровавый след. Какие-то люди подбирали их и уносили. Жрецы перестали завывать, зрители разошлись, а мы очень четко осознали, что заводить знакомство с горожанами нам совершенно не хочется.

И вообще, мы как-то не продумали один важный вопрос. Ну открыли новый континент — а дальше что? Обойти его кругом, вдоль берега, чтобы составить карту? На это могут уйти долгие месяцы, если не годы. Заняться изучением местной природы? Масштабы слишком велики, глаза разбегаются. Не знаешь, за что хвататься, с чего начинать. Методики нет!

Почему я не догадался узнать у Макса, как поступали первооткрыватели в его мире? Тот же Колумб, к примеру. Макс показывал его портрет — важный такой дядька, солидный. Уж наверняка знал, что нужно делать, как себя вести. Меридит говорит: "За чем дело стало? Сгоняй и спроси". Но я стесняюсь вторгаться в чужую жизнь без самой крайней необходимости. Мне очень редко удается выбрать подходящий момент для перемещения, и я каждый раз попадаю в неловкие ситуации. Однажды даже… впрочем, нет! Тот эпизод огласке не подлежит! А мы постараемся пока обойтись своими силами.