Зрелище и впрямь было редкостным и страшноватым. На свежем сколе стало видно тело огромного великана, вмерзшее в прозрачный, как стекло, лед!

Наверное, это была очень древняя тварь. В наше время великанами считаются уриаши, островные киклопы и северные тролли, а в них росту-то всего метров пять-шесть (метр в мире Макса — примерно шаг). Еще говорят, будто далеко на Севере, у самой Границы Жизни или даже немного за ней, обитают ледяные великаны турсы. Но их никто никогда не видел, и мне не особенно верится в их существование. Магия магией, а от законов природы тоже далеко не уйдешь — питаться надо всем! А где за Границей Жизни взять столько еды, чтобы хватило на прокорм целой толпе великанов?

Поэтому я не думаю, что это колоссальное, ростом не менее тридцати метров, существо было сказочным турсом. Скорее оно принадлежало к тому древнему исчезнувшему народу, чьи мегалитические сооружения сохранились в Староземье до наших дней. Это они построили гигантскую лестницу на Перевале в Безрудных горах, чудовищный Дольмен Предков в Северных землях (чтобы воспользоваться его мощью, современное спригганское население пришлось бы утроить), каменную стену, сохранившуюся на некоторых участках Эттелийского побережья, и прочие крупномасштабные объекты, долго считавшиеся природными образованиями…

Мы подошли к айсбергу настолько близко, насколько позволяло благоразумие (а оно у нас зачастую позволяет лишнего!), и долго рассматривали тело. Вот когда я тысячу раз пожалел, что не имею прибора для получения изображений! Обычный рисунок не способен передать всей полноты впечатлений и не может служить достоверным подтверждением увиденного.

Из-за того, что айсберг перевернулся, труп располагался вниз головой. Лицо его — грубое, некрасивое и заросшее, с приплюснутым носом и выступающей нижней челюстью — было до бровей погружено в воду, а босые грязные ноги оказались поднятыми на многометровую высоту, — очень неприятная картина! Одежда на великане была сведена к самому минимуму. Счастье, что тогдашние представления о приличиях, совпадали с современными, и Ильзе с Аоленом не пришлось смущаться (как некогда при виде средневекового тролля). Зато амулетов на нем было великое множество — и на шее, и на запястьях, а тело почти сплошь покрывали татуировки с изображениями магических символов. Некоторые из них имели очевидное сходство с рунами, другие были совершенно незнакомыми.

В общем, это был настоящий аврал! Мы трудились в поте лица — я и Энка делали общие зарисовки, Эдуард, Улль-Бриан и Орвуд копировали символы татуировок, Ильза — изображения на амулетах, Меридит — подробное словесное описание, Аолен занимался чем-то своим, я толком не разобрал, судовой всем нам мешал советами. Мы почему-то отчаянно спешили, будто чувствовали недоброе. И едва последний из нас отложил карандаш, как вся ледяная глыба пришла в движение. Качнулась пару раз, а затем рухнула, завалилась набок, и потенциальная тема стольких диссертаций и статей с плеском ушла под воду. А мы снова чуть не потопли, третий раз за день!

Должно быть, пройдет не один месяц, прежде чем весь айсберг растает и тело освободится ото льда. Нас на этом месте к тому времени точно не будет. Какая жалость! Гибнет такой уникальный материал! Ведь описания и зарисовки — это одно, а образцы тканей — совсем другое… Я хотел отволочь его в Староземье через астрал и там где-нибудь припрятать до поры до времени. Но Меридит сказала: „Представь, что будет, когда он протухнет!“ Я представил и решил не связываться.

Все! Сегодня больше писать не стану, и так целый роман получился. Ильза зовет нас есть. Она приготовила особо торжественный, с использованием неприкосновенных запасов, ужин. Как она сама объяснила подобную расточительность — с горя. Уж не знаю, какое у нее горе? Великана, что ли, жалеет? Очень может быть. Ильза — девушка впечатлительная и чувствительная. Если бы мы с ней принадлежали к одному биологическому виду или хотя бы к близким, возможно, я бы ее тоже полюбил. А может, и нет. Чем дольше я являюсь демоном-убийцей, тем меньше разбираюсь в себе самом.

Четвертый день после Проклятых Вод.

Уже второй день внутренний голос подсказывает мне, что мы находимся примерно на широте Оттона. Спрашивал Меридит — ей кажется то же самое. Энка утверждает, что южнее, ближе к Эттелии. Не думаю, что она на самом деле так думает, просто ищет повод поспорить.

Энка очень любит спорить, даже если совершенно не разбирается в вопросе. Вдруг взялась убеждать меня, что маленькие панцири, которые я извлек из желудка пойманной вчера камбалы, не могут принадлежать офиурам, потому что у них нет лучей. И продолжала до тех пор, пока мне не попался экземпляр с сохранившимися лучами и я не ткнул ее носом.

Казалось бы, ну что тебе за дело до моих офиур?! Чертишь свою ратушу — и черти! Так нет! Полчаса убили на непродуктивный спор. В результате я вышел из себя и бессовестно отыгрался на ее любимчике Улль-Бриане. Сказал, что его не затем нам поручили, чтобы просиживал палубу и слагал неудобоваримые вирши, и взялся обучать рукопашному бою по кангарской системе тайшан-фа, самой жесткой из всех существующих. Помню, мне в свое время на тренировке сломали два ребра. У Улль-Бриана пострадала рука. Сами понимаете, в тайшан-фа трудно ничего не сломать, ведь она именно на это и рассчитана.

Хорошо, что рядом был Аолен. Он исцелил Улля и отругал меня за то, что не соизмеряю усилия. Что верно, то верно, рассчитывать силы я всегда плохо умел, в Дрейде обучают бить только на поражение, а к мирным поединкам почти не готовят. Я уж не говорю о фьордингах. Слава богам, что я не пришиб бедного племянника короля Оттона, — так неловко было бы перед отцом Рагнара! В другой раз, если разозлюсь, не стану его трогать. Лучше поймаю и утоплю судового. Мне думается…

Но о чем именно ему думалось, читателям, „случись таковым иметь место“, узнать так и не пришлось. Фраза осталась незавершенной. Да он и сам забыл, что именно хотел написать, потому что как раз в этот момент на мачту села крупная чайка. Склонила голову набок, глянула вниз сердитым глазом, противно квакнула и улетела на запад.

Рагнар проводил птицу долгим взглядом.

— Земля близко!

Но они даже не подозревали насколько близко!

Она выплыла из тумана уже на следующее утро — зеленая, огромная и прекрасная в своей неизведанности. Это был не большой остров и даже не целый архипелаг. Это был тот самый НОВЫЙ КОНТИНЕНТ!

Было то во времена давние, забытые, да и не в этом мире вовсе…

А в краю, где несла свои воды священная Усумасинта, где вставали среди зеленой сельвы белокаменные города, змеились широкие дороги, высились огромные пирамиды — теокалли и храмы с алтарями, омытыми потоками жертвенной крови, — в том краю, где селились древние и могучие кланы. Люди ица, люди кокомы и люди шивы — звали их. Жили они, виналь за виналем, катун за катуном, и крепла их мощь, и росли города, и не было им равных на континенте ни по силе, ни по богатству и величию… Но жестокосердная Судьба уже занесла над ними свой меч.