С тарелкой и бутылкой лимонада в руках, зашел в зал, уселся в кресло. Дед лежа на диване с большим удовольствием, наверное по десятому разу, смотрел по телевизору «Соломенную шляпку». Отвлекшись от фильма, спросил:

— Чего краля хотела?

Не! Ну что за деревня? Все про все знают!

— На сейшен приглашает.

— Куда?

— Отметить Новый год в молодежной компании.

— И?

— Пойду. Все равно, дома отдохнуть не вариант. Вон, с Сашкой вместе и пойдем.

— Нинка против будет.

— Однозначно. Дед, а ты на что? Не забывай, мне не семнадцать лет, а на минуточку, гораздо больше. Больше чем твоей невестке.

— Нда!

Дед отвернулся к телевизору, а Михаил наворачивая вкусную еду, больше разглядывал елку стоящую в углу зала, по новогоднему, подмигивающую огоньками лампочек. На звонок телефона, поднялся уже сам. Звонила Добрикова.

— …Миша, с кем Новый год встречать будешь?

— О, Людочка! Все по накатанной, в кругу семьи и многочисленной родни. Как водится, сначала буду смотреть «Эту веселую планету», потом «С легким паром», застолье, выступление генсека, снова застолье и «Голубой огонек», потом баюшки-баю, под храп мужской половины родичей, оккупировавших всю полезную площадь моей комнаты.

— Я тоже примерно так же. В школу на уборку спортзала придешь?

— Нет. Официально отпущен до конца каникул.

— Везет!

— Ну, с наступающим тебя…

— Кому это ты так вдохновенно врал? — спросил дед.

— Подруге.

— Погубят тебя бабы, Мишка!

— Замаются губить. Я ведь и в прошлой жизни женатым ни разу не был…

— А в этой обязан потомство после себя оставить.

— Посмотрим.

Под самый вечер, когда на дворе стало явно темнеть, родственники срочным порядком стали приходить и подъезжать в «родовое гнездо». Такое положение происходящих событий ни для кого не было чем-то необычным. Новый год в стране советов был очень шумным и массовым праздником. Все ходили толпами друг к другу в гости, поздравляли, шутили и веселились. Мать с отцом, практически и от порога дома не отходили, встречали гостей, обнимали, суетились, принимали верхнюю одежду у взрослых и помогали раздевать детвору. Праздничный стол ломился от яств и напитков, в стенах жилища слышны были шумные разговоры, ненавязчивый фон телевизора и магнитофона, крики детей, устроивших потасовку в комнате Михаила. В общем, все как у всех. Дурдом отдыхает!

Михаил «сунув нос» в большую комнату, глазами разыскал брата. Сашка о чем-то спорил с Иваном Прокопичем. Пора вытаскивать спорщика из цепких рук «основного», иначе он Сашке по любому вопросу «плешь на голове проест». Знаем! Проверено на себе!

«Прокоп», как бабуля его звала за глаза, «парень» еще тот! Если имел свое мнение, то уже не переубедишь. Если спорил, то до хрипоты. Выпить — любитель, но при этом никогда не пьянел, а уж поесть вкусненького — от стола не оттащишь. А вообще-то, надо отдать ему должное, дядька умный.

— Дядь Вань, мне Сашка нужен!

Обернулся к внучатому племяннику, окинул его взглядом. Невооруженным глазом можно увидеть, что Прокопич навеселе. Но лишь слегка! Интересно, это ж сколько он уже водочки выпил?

— Мишка! Обалдуй! Тебя батька не научил, когда люди беседуют, мешать не след?

— Учил. Дядь Вань, ну о-очень нужен!

— Забирай своего Сашку!

Что-то сегодня дядька настроен благожелательно. Обычно… Ах, да! Праздник же. Схватил под руку брата, скорей потащил в коридор.

— Ну? Мы идем? Или ты заякорился и хочешь остаться с гостями?

— Пора уже?

— Давно.

— Матери нужно сказать.

— Дед скажет. Да и не до нас ей сейчас. Сам видишь, какой бедлам вокруг. Выходи на улицу, а я еще в кладовую заскочу.

По лестнице поднявшись на третий этаж панельной пятиэтажки, нажал на кнопку звонка. Явно не век двадцать первый, пока поднимались, из-за полотна каждой двери слышалась бравурная эстрада и шум веселья. Пластиковых окон и металлических дверей, способных гасить звук еще и в помине не было. Сашка озирался, будто удивляясь буйству народа за дверьми. Странный у него брательник. Как только к дому подошли, куда-то делась его решительность. Для Михаила, компания в которую шли, тоже незнакома, но чего так кексовать?

В открывшуюся наконец-то дверь, выглянула девчонка лет одиннадцати. Большеглазая, опрятно причесанная, в нарядном платье. С любопытством оглядев двух парней, не здороваясь, спросила:

— А вы кто?

— Варвару зови. — Улыбнувшись детской непосредственности, велел Каретников. — Скажи, ухажеры пришли.

— А-а-а! — глаза мелкой выпустили на волю хитринку. — Поня-атно!

Ребенок чуть повернув умиленную мордашку в строну квартирного коридора, но продолжая косить глазами в сторону «гостей», крикнула:

— Варька! Варька к тебе тут мальчишки пришли!

Комсомольский вожак школы в обворожительном наряде, можно сказать, «выплыла» на порог. Красива, черт побери! Она и в обычной одежде смотрится, заставляя старшеклассников «слюни пускать», а тут, так вообще, ввела брательника в ступор.

— Привет, ребята! Я уже готова. Сейчас пойдем. Да, вы заходите, чего за дверью топтаться?

— Привет. — Поздоровался Михаил. — Знакомься, мой брат Александр.

— Варвара.

— Саша. — Промямлил братишка.

— Варя…

Каретников точно знал, что райкомовские комсомольцы бухали больше и чаще всех. А что прикажете им делать — рабочий орган у них один, и то язык. Причем они не просто пьянствовали, а устраивали оргии — Тополь в своей книге «Россия в постели» сотую долю процента описал того, что происходило в их кругах на самом деле. Но на территории района комсомольские вожаки не светились, а всем райкомом уезжали пьянствовать и предаваться во все тяжкие, в соседние районы, где их мало кто знал. Но то «верхушка» организации вела себя неподобающим образом, в нее простому смертному еще «прорваться» нужно.

Компания, в которую их привела Варвара, была самыми обычными парнями и девушками, молодыми людьми, еще не испорченными «системой». Накрытый стол, походил скорее на «студенческий», чем на классический семейный, и потому двенадцать бутылок шампанского встречены были на «Ура!». Кстати, кроме Михаила, все присутствующие и были студентами, только помимо Сашки, они учились заочно.

Старый год проводили как положено, за столом в тесноте да не в обиде. За разговорами телек даже не включали, а магнитофон поставили на минимум звука. Михаил лишь отметил, что все собравшиеся слегка повернуты служением организации, в которой трудились. Может это и правильно? Нелюбимая работа выматывает нервы, заставляет чувствовать свою неполноценность.