Рот испустил низкий вздох.

— Твоя мать была известна под многими именами, но большинство знало ее как

Лилит. И из-за этого ты у ада в списке "Особо разыскиваемых".

* * *

Я сидела на скамейке в ожидании Мориса, таращась прямо перед собой, ничего не видя и не слыша. Ладно, значит, моя мать была демоном, который высасывал души.

Чтобы это понять не требовалось огромный умственных усилий, но я не ожидала того, кем она была. Лилит? Та самая чертова Лилит? Мать всех существ, бродящих по ночам? Не может этого быть. Должна быть другая Лилит, потому что та самая не выходила на поверхность тысячи лет.

Фольклор утверждал, что Лилит являлась первой женой Адама, была создана, как и он, но отказалась стать покорной Адаму. Это вызвало множество битв между ними, в конечном итоге приведя к тому, что Бог изгнал ее из Эдема, а потом создал Еву. Излишне говорить, что Лилит была этим недовольна. Чтобы вернуться к Адаму и Богу, она убежала и совратила архангела Самуила. После этого все пошло под откос.

Что-то из этого было правдой, но остальное по большей части являлось чушью, прочитанной мной в старых религиозных текстах, которые имелись в кабинете Эббота.

Все эти мифы о поедании младенцев — полнейший вздор. Лилит никогда не спала с

Сатаной. Она никогда не спала с каким-либо демоном. Она спала только с одним ангелом и людьми. Но Альфы, недовольные ею уже изначально, после ее связи с Самуилом наказали ее.

С тех пор каждый рожденный Лилит ребенок был монстром-суккубом, инкубом или любым другим демоническим существом. Хуже всего, что она породила Лилин, расу демонов, способных украсть душу одним своим прикосновением. Они были ее первыми и наиболее мощными детьми. Примерно в это время появилось первое поколение Стражей, созданных Альфами, чтобы сражаться с Лилин. Они сумели истребить Лилин и поймать

Лилит.

Тексты утверждали, что Лилит была привязана к аду одним из Стражей, навеки прикованная к нему.

Мне это было совершенно непонятно, как и большинство поступков Альф. Родив стольких демонов, Лилит сама стала демоном, и, наказав ее, Альфы сами случайно создали Лилин — легион демонов таких страшных и мощных, что они могли добиться того, чтобы никто из людей не прошел жемчужные врата.

Люди, умирающие без души, независимо от того, насколько хорошими они были при жизни, существуют между Адом и Раем, застряв посреди навечно. Столкнувшись с бесконечной жаждой и голодом, они превращаются в жестоких, мстительных призраков, с которыми даже демоны ведут себя настороже. Призраки могут взаимодействовать с миром живых, и когда они это делают, то обычно все заканчивается кровавым месивом.

Убрав волосы назад, я рассматривала мерцающую голубую душу, стелящуюся за мужчиной в рваных джинсах. Моя мать не могла быть той Лилит. Потому что, если это она, то что это говорит обо мне? Как я смогу побороть в себе такое наследие? И если

Лилит действительно является моей матерью, то Эббот должен был бы об этом знать и нет ни единого шанса на то, что ребенку Лилит позволили бы разгуливать по земле.

К тому же Лилит была прикована к Аду, и никто не выпустил бы ее размяться и родить ребенка.

Список "Особо разыскиваемых" ада? Я содрогнулась. Это поэтому Ищейка и зомби?.. Я оборвала мысль. Ничто из того, что сказал мне Рот, не может быть правдой.

Зачем я вообще думаю об этом? Доверять ему — все равно что ударить Стража в лицо.

Демоны лгут. Даже я лгу. Ну, я лгу не потому, что я демон, но все же.

Рот просто морочит меня, пытаясь сделать так, чтобы я прекратила ставить метки.

И если ад охотится за мной, то это стоящая причина для того, чтобы перестать это делать.

Сжав пальцы вокруг кольца, я сдержала стон. Я целовала демона. Или он целовал меня. Перестановка слов, вероятно, не имеет значения. И в том, и в другом случае мои губы касались губ демона. Мой первый поцелуй. Боже мой...

Я чуть не взвизгнула, когда заметила черный Юкон, всерьез нуждаясь в отвлечение от своих мучительных раздумий. Встала и закинула рюкзак на плечо.

Странная дрожь прошла вниз по шее, поднимая дыбом крохотные волоски на теле.

Я обернулась, изучая пешеходов на тротуаре. Пятна бледно-розового и голубого и несколько более темных душ, но никого лишенного души.

Вытянув шею, я встала на цыпочки и попыталась заглянуть за угол, мимо выстроившихся в линию такси. Казалось, там не было ничего демонического, но все равно чувство было знакомым.

Морис загудел в клаксон, привлекая мое внимание. Тряхнув головой, я метнулась между двумя такси и рывком открыла пассажирскую дверь. И снова это ощущение… будто по шее скользит холодная рука.

Я залезла на переднее сидение и захлопнула дверь, дрожа и не отрывая взгляда от вереницы такси. Что-то... что-то было неправильно.

— Ты это чувствуешь? — спросила я, разворачиваясь к Морису.

Он поднял брови и, как обычно, ничего не сказал. Иногда я притворяюсь, что мы ведем разговор. Раз или два я даже разыгрывала его для Мориса. Мне нравится думать, что его это радует.

— Что ж, ну а я чувствую что-то странное. — Я наклонилась вперед, когда он вывел внедорожник на переполненные улицы. Вместе с нами двинулись в путь и три такси, блокируя большую часть витрин и тротуара. — Словно поблизости демон, но я не вижу ни одного.

Тремя кварталами дальше чувство не только не исчезло, а выросло, как зловещее облако. Злоба и порок наполнили улицы, просачиваясь в Юкон и действуя удушающе. На морщинистом лбу Мориса появились капли пота.

— Теперь ты тоже чувствуешь это? — Я вцепилась в края своего сидения. —

Морис?

Он кивнул, обогнул медленно движущийся грузовик, а затем, подрезав его спереди, достиг выезда на съезд. Прямо позади нас находились два такси, плюс целая куча автомобилей въезжали на кольцевую.

В воздухе висело густое и плотное зло. Такое мощное, что казалось что-то удушающее находится на заднем сидение и дышит нам в шею. Такое ощущение чистейшего зла я никогда не улавливала рядом с Бесами.

— Морис, думаю, нам нужно поторопиться домой.

Он уже и сам это понял, давая по газам, вливаясь и выливаясь из перегруженного дорожного движения. Развернувшись на своем месте, я осторожно выглянула в заднее окно и мое сердце пропустило удар.

Такси позади нас находилось так близко, что я могла видеть серебряное распятие, свисающее с зеркала заднего вида. Тот факт, что таксист находился в нескольких дюймах от того, чтобы поцеловать задницу нашей машины, не был страшен — таксисты теряют разум, когда дело доходит до езды по городу. Нет, дело было в водителе за рулем, навевающем на меня жуткий страх.

Теперь я знала, откуда исходит нездоровое чувство.

Пространство вокруг ссутулившегося водителя было чернее любой тени, густое, как масло. Тонкие серебристые полоски, крошечные пятнышки человечности едва проглядывали сквозь тьму его души.