Оставшись одна, разделась догола и надела его рубашку, уселась в кресло и снова налила себе виски. Как и все эти нескончаемые дни после того, как мне сообщили о смерти Максима, я беспощадно пила его коллекционный виски и курила терпкие и до невыносимости крепкие сигары, сидя за его ноутбуком.

Представляла себе, как он пришел бы в ярость, увидев меня за этим занятием, и отобрал бы сигару, выплеснул виски в окно. Нет, не из-за заботы о здоровье, а именно потому что в понимании Максима его женщина не должна курить и пить что-то крепче шампанского или мартини. Чертов консерватор, которого бесят даже чрезмерно короткие юбки и слишком открытые декольте. Хотя иногда он сам затягивался сигарой, и я могла наклониться чтобы забрать затяжку прямо из его рта…это было настолько интимно и эротично – курить вместе с ним после того, как дым скользил внутри его тела и потом попадал в мое.

Были мгновения, когда отчаяние сводило с ума настолько, что я начинала тихо скулить, ломая ногти о столешницу, и выдирать клочьями пряди волос. В эти секунды мне хотелось сдохнуть. Я падала на пол и, стоя на четвереньках, тяжело дыша, пыталась встать на ноги и не могла. У меня болело все тело. Оно превращалось в развороченную рану мясом наружу, и я истекала кровью, рыдала кровавыми слезами, пока снова не ощущала, как внутри трепещет то самое пламя, как продолжает биться мое сердце…

Я помнила, что значит потерять его по-настоящему. Когда-то я видела, как он умирает. Пусть каким-то дьявольским образом все изменилось, но моя память с маниакальной настойчивостью воспроизводила картинку его смерти, заставляя стонать в агонии боли, но в то же время давая мне убедиться, что тогда мои ощущения были иными. Я стала мертвой. Мгновенно. Сейчас я была более чем жива, и я ощущала, что он где-то дышит со мной одним воздухом, иначе я бы уже задохнулась. Только почему не дает о себе знать? Почему исчез с поля зрения всех спецслужб? Почему не звонит мне? Что с тобой произошло, любимый? Пожалуйста, свяжись со мной…докажи мне, что я не обезумела.

Первые дни я ждала его звонка, отказываясь вообще верить в то, что нам сообщили. Потом я ждала, когда прах привезут вместе с результатами экспертизы. Его привезли, но я все равно не верила. Мой разум отказывался принимать смерть Максима, и я не знала это: мое помешательство, или я и в самом деле чувствую, что он жив.

Обхватила колени руками и закрыла глаза. Где же ты, Максим? Умоляю, покажи мне, где тебя искать. Ты чувствуешь, как я начинаю замерзать? Ты ощущаешь, как пытается погаснуть наш огонь?

По щекам покатились слезы, и я вдруг услышала, как пришло оповещение на электронную почту. Мейл для важных писем. Я посмотрела адрес отправителя – Григорий Шимиров. Он обычно сообщал Максиму о всяких нарушениях с перевозкой оружия через наши точки. Пометка двумя красными галочками возвещала о срочности вопроса. Что бы ни произошло, я обязана вести дела Максима, пока он не вернется.

Я открыла письмо и пробежалась по нему затуманенным взглядом.

«Поступило несколько десятков сообщений из полиции несколько человек убиты. Отребье, быдлота, но орудует какой-то психопат. У жертв выколоты глаза. Полиция не может выйти на след опасного маньяка. Тела жертв находят в самых разных местах. Все убийства происходят ночью, ближе к утру. Маньяка уже успели окрестить Карателем»

Это выдержка из полицейской сводки, Дарина. Мы пытались изловить его своими силами, но он слишком умен и опытен. Мы должны объявить готовность номер один и мобилизовать все силы на поимку преступника, иначе нам станет довольно проблематично сдерживать СМИ, и в расследование вмешаются спецслужбы, а нам бы не хотелось чтобы что-то пронюхивали на нашей территории. Мы начнем операцию по масштабному поиску убийцы, если вы прикажете».

Я несколько секунд смотрела на мейл, а потом взяла сотовый и набрала номер Григория. Он ответил моментально.

– Примите мои…

– К делу. Как давно начались убийства?

– Почти месяц назад. В ночь на первый понедельник января было убито около пяти человек. Группировка. Промышляли бандитскими нападениями, несколько изнасилований. Первые трупы нашли на городской свалке. Потом в течение всего месяца их находили в самых разных местах.

– Почему вы решили, что это серийный убийца?

– Потому что с жертвами извращенно играли, прежде чем убить. Новички на это не способны.

– Что это значит?

– Это значит, что он наслаждался процессом убийства. Ему была нужна не только смерть, но и их страдания. Так поступают те, кто уже давно вкусили вкус смерти, и конвульсии жертвы перестали приносить кайф. Они мучительно умирали и прекрасно понимали, что с ними происходит. Мы не знаем кто это…но и отдать стратегический важный участок спецслужбам я бы не хотел.

– Понятно. Объявляйте готовность номер один. Поставьте кого надо в известность сами, чтобы избежать их вопросов в дальнейшем и заручиться их помощью, если потребуется.

– Есть еще кое-что…

– Что?

– Мы пока не уверены, что это дело рук одного и того же убийцы…но выколотые глаза. Наводит на мысли.

– Проверяли что там по психушкам? Никто не сбежал?

– Роман проверил. Там все в порядке. Мы думаем, что это один и тот же человек.

– Нужно быть полным психом, чтобы нагло убивать на нашей территории. Это, по меньшей мере, странно. Может быть пусть все же этим занимаются те, кто уполномочен?

– Дайте нам один день. Если мы его не найдем, то сообщим им.

– Хорошо. Действуйте и докладывайте мне.

– Да, госпожа. Простите, что побеспокоил в такой день.

Он явно собирался отключиться, а я вдруг неожиданно для себя спросила:

– Гриша, это же вы обнаружили прах моего мужа?

– Я … да.

– Где вы его нашли?

– На заброшенном оружейном складе за чертой города.

– Анализы ДНК получили тоже вы?

– Конечно. Я переслал копию и оригинал вместе с останками вашему брату.

– И насколько процентов совпало ДНК?

– На девяносто девять и девять проценто. Мне очень…

– Что включают в себя эти девяносто девять и девять процентов?

– Мы проверяем уцелевшие частицы… все что можно найти. Ногти, зубы, волосы, фрагменты тканей…простите.

– И сколько этого самого фрагмента вы нашли для того, чтобы провести идентификацию?

– Достаточно. Нам хватает даже молекулы, чтобы получить точную информацию.

– Скажите мне, Григорий…если человеку отрежут волосы, вырвут ноготь, выбьют зуб. Вам этого хватит для идентификации?

– Эээээ…да. Вполне.

– То есть, теоретически, это могут быть не останки именно этого человека, а фрагменты?

– Да…но там было достаточно, а так же кольцо, да