Я посмотрела на Фила. Он был недоволен, но ждал. Он меня слишком хорошо знает, чтобы прерывать. Особенно когда у меня такой обеспокоенный вид, а я действительно беспокоилась. Я на всякий случай, боясь нарушать эту зыбкую связь с Урмасом, поволокла Филиппа к двери, шепча:

— Можно тебя на минутку?

— Ну и что сейчас там произошло? — Филипп спросил меня строго, когда мы оказались за дверью. — Почему ты не перевела мне ни слова?

— Ты мне доверяешь?

— Пока да.

— Он принял меня за кого-то другого, и я побоялась, что если заговорю по-английски, он нам не поможет. Ты видел, как он замер в конце? Я думаю, что он решил, что я пришла к нему одна, со свиданием, как другие приходят. А ты для него был просто очередным работником больницы.

— Ну и что он сказал?

— Он никогда не видел Скрипа. Но, по его словам, тот живет в Кенте с какой-то красавицей Ларисой. Они занимаются отмыванием денег по банкам через интернет, причем адреса и ветки банков рассыпаны по всей стране. Один из сайтов называется «Вордпэй». Возможно, что сам сайт и не левый, но свой человек дает свое имя, свой адрес и банковский счет. Скрип его пробивает… открывает там в сети счет, но уже с новым именем, хоть и по тому же адресу. Потом он кидает оттуда суммы по этим счетам. Ребята эти деньги снимают наличными, часть оставляют себе, а часть кладут на его же счета этих самых сайтов. Это делается под видом продажи какой-то глупости вроде телефонной музыки. Причем многие сайты на самом деле существуют и знать не знают, что как интернет-банк они используются для отмывания небольших сумм, от четырехсот до двух тысяч фунтов в неделю.

— Вот это да! — Фил обалдел по-настоящему. — И это он тебе сам рассказал? Он что? Ненормальный?

— Нет… то есть да. Но это не он мне рассказал. Он так… шестерка. От него нужно было только имя с адресом и двухлетним счетом. А потом он бы только деньги туда-сюда гонял. Он говорил мало, но с его слов я поняла, что его тоже должны были пробивать, что работают они вроссыпь, что Скрипа надо искать в… У тебя есть карта?

— В машине.

— Поехали. Вряд ли ты от Урмаса больше узнаешь.

— Но откуда ты знаешь про те банки онлайн?

— Из других переводов. Я не могу тебе больше ничего сказать. Это дело уже расследуют в Лондоне — финансовые махинации. Похоже, что Скрип — и их материал тоже. Поторопись. Они могут найти его раньше тебя.

Фил не ответил, но зашагал к машине быстрее.

Назад мы ехали в страшном возбуждении. Итак, Свиридов не только жив, он в Англии и снова делает деньги сказочным путем. Том обрадуется и сделает Фила лейтенантом… когда-нибудь. Мы вернулись к моему дому, где был припаркован Филиппов ровер. У него в багажнике был атлас британских дорог «От А до Z», карта для водителя. Такие есть, наверное, в любой машине этой страны. Мы внесли его в дом, открыли карту Кента и стали изучать города. Никакого Брут Старз мы не нашли. Зато нашли Бродстерс. След взят. Очень хорошо. Я ничего не забыла?

— Да, и проверь, был ли у Урмаса с собой мобильный телефон.

— Если был, то он теперь будет в клинике. Полиция все вещи должна была с ним отправить. Ты почему мне раньше об этом не сказала? Растяпа!

— Но там может оказаться телефон Скрипа. Прости.

— Хотя если бы и сказала… Чтобы его забрать, нужно соответствующее разрешение.

Фил от меня позвонил в клинику и узнал, что у Урмаса с самого начала был мотороллер, но и с самого начала он был сломан. Потом он позвонил Тому, чтобы оформили ордер на изьятие. Фил вел себя, как пес перед прогулкой. Как только мы распрощались и договорились пойти завтра на сальсу, он прыгнул в машину и улетел обратно в Саусенд. Я осталась стоять перед домом. Об мою ногу потерлись. Потом потерлись еще и жалобно всхлипнули. А я все никак не могла вернуться в свою собственную жизнь. Англия маленькая страна. Может быть, в ней все преступники связаны друг с другом. А вот полицейские дивизии разных графств не очень связаны. Они, конечно, обмениваются детальной информацией, но только по требованию. Ну, не будет же в самом деле Терри распространяться в Эссексе, что у него там по делу Чеха. А Тому и в голову не придет прослушивать записи всех собеседований с прибалтами. Потом, конечно, все это окажется в одной базе данных, но это потом. У моих преступников есть преимущество. Их меньше, они друг друга знают. А полицейских много, они заняты миллионной армией всяких прочих нарушителей и друг друга знают слабо. Конечно, прогресс имеется: они теперь могут быстро получить результаты установленной личности по отпечаткам пальцев из другого графства, спасибо «Лайфскану». Но вот так связать одно преступление с другим без отпечатков способен только ясновидец какой-нибудь. Да только нет у них ясновидцев. Ну, ничего. Зато у них есть Лана, Петр, Мария, Вениамин, Сванюне… переводчики. У них есть я и моя паршивая память.

Случай 16. Теплее, теплее

Все воскресное утро я копалась в саду. Надо было где-то пополоть, где-то полить, где-то подпереть, а где-то подрезать. Кот молча шуршал там и сям и придавал саду чувство обитаемости. Моя беседка — моя гордость. Мне ее построил папа, когда в гости приезжал, и ее теперь увило розами, за которыми надо ходить, как за малыми детьми. Времени у меня в обрез, но я лучше сама не поем, а в сад выскочу, чтобы проверить, не завелась ли тля и не надо ли подлить воды в бак. Теперь две узкие клумбы ломились от огненных настурций, пестрых петуний и белоснежных ромашек. Сирень и магнолии давно уступили цветущий сезон летним кустам, и теперь азалии и прочие рододендроны окружили мой крохотный оазис плотной стеной. Теперь любопытной соседке никак не заглянуть через забор. У меня даже есть малюсенький пруд, почти лужица на полтора метра. Но он достаточно глубок, и живут в нем только водяная лилия, шесть золотых рыбок и три водомерки. Такой же микроскопический фонтанчик циркулирует в нем воду бесшумным насосом, а рядом стоит каменная Пандора со своим ларчиком. Она ростом по колено, у основания покрыта мхом и плющом, но оттого, что она такая маленькая, весь сад кажется приличным, если смотреть на