«В вашем ящике одно непрочитанное сообщение». Надо же, как быстро! Максим почему-то ни секунды не сомневался, от кого оно пришло. Ага, так и есть: «Re: Кто ты?» И как водится, адресат неизвестен.

Максим вцепился в край стола. Он медлил, не решаясь открыть новое послание. Хотелось немедленно уничтожить его не читая, выключить компьютер, лечь в постель, укрыться одеялом с головой, заснуть… И желательно не просыпаться больше.

Он уже потянулся к кнопке «Delete», но что-то остановило его. Ну хорошо, спрятать, как страус, голову в песок — а дальше? Заснуть и не проснуться, шагнуть в пустоту с балкона? Или просто жить, как пескарь в норе, нести груз вины за плечами и всего бояться — стука в дверь, телефонного звонка, чьих-то шагов за спиной? Ну уж нет! Раз прислали — почитаем. Ну, открывайся же, чертова кукла!

Экран компьютера постепенно потемнел. Вырубился он, что ли? Перепад напряжения или монитор сгорел? Максим хотел было уже выдернуть штепсель из розетки на всякий случай, когда экран засветился снова. Но не как обычно, а зловещим черным светом. Смотреть было больно, глаза сразу же начали слезиться, как будто вредное компьютерное излучение усилилось в десятки раз. Но главное… Казалось, что обыкновенный семнадцатидюймовый монитор, произведенный трудолюбивыми узкоглазыми жителями Юго-Восточной Азии, превратился вдруг в проем, ведущий в иной мир. Ледяным холодом и почти осязаемым ужасом веяло оттуда.

Максим сидел, не в силах шевельнуться, только вцепился в край стола так, что костяшки пальцев побелели. «Re: Кто ты?» — ничего ж себе послание! Вот и задавай теперь прямые вопросы…

Он не заметил, в какой момент на экране появились буквы — белые на черном. Вроде бы только что их не было — а вот теперь уже есть. И уж совсем стало не по себе, когда он осмелился, наконец, прочитать и осознать смысл письма, полученного из немыслимого далека.

«Король Террора».

Экран погас. Кажется, и правда комп вырубился… Только зелененькая лампочка мигает внизу. Что это все-таки было, а? То ли техника шалит, то ли голова.

Но думать об этом сейчас было слишком тяжело. Усталый мозг требовал отдыха — и немедленно. Максим выключил компьютер, шатаясь, дошел до своей комнаты, плотно прикрыл за собой дверь и мешком повалился на кровать, не раздеваясь.

Уже засыпая, он слышал знакомые бетховенские «удары судьбы». Потом перед глазами вспыхнул яркий свет…

Максиму снился мир, придуманный им. Он даже удивился немного — так ясно видел крепостные стены Мокерата, башни, мосты, узкие улочки, мощенные булыжником, реку Ярву, змеящуюся вдалеке, Ариданский холм, окрестные деревни… Как будто в компьютерной игре, где можно обозревать окрестности с высоты птичьего полета или разглядеть каждый камень, каждое дерево или цветок.

Он видел, как на Мокерат наступают полчища варваров — низкорослых, узкоглазых, одетых в шкуры и рогатые шлемы. Видел селения, объятые пламенем пожарищ. Где-то далеко внизу суетятся люди — маленькие, как муравьи. Машут мечами, стреляют из луков, лезут на городские стены, падают, залитые кровью, бегут куда глаза глядят, пытаясь спасти скудный скарб и детей…

И за всем этим с ночного неба внимательно наблюдают огромные глаза — мудрые, безжалостные, все понимающие… И нечеловеческие. Казалось, совсем иное существо, не похожее на нас, но наделенное собственным разумом и волей, с интересом разглядывает маленький мирок. Так ребенок на прогулке в летний день сунет палку в муравейник — а потом смотрит, как суетятся насекомые.

Почему-то это было страшнее всего. Смотреть в эти глаза — красные, с черными щелками зрачков, было просто невыносимо. Они как будто видели насквозь все вокруг — и его тоже. Максим попытался сжаться в комочек, спрятаться, стать незаметным, потом дернулся всем телом…

И проснулся.

Он растерянно оглянулся по сторонам. Знакомая комната, залитая бледным лунным светом, и сквозь распахнутое окно веет ночной прохладой. Только почему-то он лежит на постели одетый, одеяло — комом, и простыня сбилась куда-то в угол кровати. Максим покосился на табло электронных часов, светящееся в темноте. Ага, половина третьего… Недолго же удалось поспать!

Он подтянул ноги под себя и уселся по-турецки. Спать не хотелось совсем, голова работала ясно и трезво. Головокружение, тошнота и спутанность мыслей исчезли без следа. Вот теперь только и думать — ночью, когда остаешься один на один с собой.

Максим когда-то полагал, что в мире, который он сам придумал и создал, писатель — это кто-то вроде Господа Бога, по воле которого все происходит, но сейчас впервые понял, что это не так. Может, и вправду рассказы и романы не создаются по прихоти человека, который водит пером по бумаге или стучит по клавиатуре компьютера, а извлекаются, как реликты, остатки иного, некогда существовавшего (или существующего!) мира? И дело писателя — только смотреть, слушать, наблюдать, что происходит, а потом облечь в слова?

Слова, слова, слова! Неужели в самом деле от них так много зависит? Грозный Дух, Король Устрашения, Аррасин-Тет… Король Террора. Правильно, ведь «террор» в русском языке — слово заимствованное. И что оно означает — в первоначальном контексте, конечно, без политических ассоциаций? Правильно, «устрашение». И в наши дни «террор» подразумевает агрессивные действия: захват заложников, взрыв, массовое убийство — осуществляемое не просто так, а с целью запугать кого-то. Правительство, например… Или даже целый народ. Власть, конечно, на террор отвечает террором — не умеет она по-другому, на то и власть! — и раскручивает адский маховик террора больше и больше.

А вот остановить очень трудно. Недаром ведь истоки всех локальных конфликтов кроются в далеком прошлом. Кельты в Ирландии воевали с англичанами еще в пятом-шестом веках, а в Ольстере партия «шимфейн» до сих пор взрывает протестантские кварталы. Сербы пережили османское иго еще в Средние века, и вроде бы потомки мусульман и православных научились жить вместе, но чуть ослабела центральная власть — и вот вам пылающие Балканы. Евреи с арабами уже полвека не могут договориться и регулярно устраивают мелкие и крупные провокации с обеих сторон, причем каждая обвиняет другую. А конфликт начался еще в библейские времена! И похоже, продлится еще столько же…

Конечно, других значимых факторов тоже немало — тут и происки сверхдержав, соперничающих на мировой арене, и чьи-то денежные, нефтяные или политические интересы… Все правда, все так. Но вовсе не это заставляет живого человека обматываться взрывчаткой и дергать запал в людном месте. Для того чтобы победить инстинкт выживания, нужно что-то посильнее. Надо верить: там — твои враги! Не важно кто — женщины, старики, дети… Враги — и все. Любой террористической организации всегда нужна некая идея, иллюзия справедливости для оправдания своих действий — мы, мол, не просто так стреляем или взрываем, мы боремся за права угнетенных! И нередко бывало, что террорист вырастал в фигуру героическую. Ему ли, историку, не знать об этом. Чего стоят хотя бы наши Желябовы-Перовские-Гриневицкие-Засуличи… Ладно бы еще только в советских учебниках их представляли в выгодном свете, тут-то все понятно — с царизмом боролись, «враг моего врага — мой друг», но ведь и для своего времени они были героями! Для определенного слоя, конечно, но — были. И шли в революцию студенты и молодые восторженные барышни, и стреляли в полицмейстеров, попадали на каторгу, а то и на виселицу… — и вот вам карательные экспедиции, казаки с ногайками, и «столыпинские галстуки» из пеньковой веревки. А потом всех — и правых, и виноватых, и даже тех, кто случайно рядом оказался, — захлестнула такая кровавая волна, что до сих пор никак не выплывем. Двадцатый век стал настоящей трагедией России, куда там бедствия Смутного времени или монголо-татарского ига!