Райли погрузил руку в гущу рыжих кудрей, захватил одну прядь и поднес к лицу. Вдохнув аромат ее волос, Торн закрыл глаза и несколько мгновений стоял, наслаждаясь этим запахом.

– Я всегда чувствую твое присутствие. Когда я сижу с тобой за одним столом, для меня существует только твой запах, только твой вкус. В тебе переплелись воедино холодный весенний день и жаркая летняя ночь.

Во рту у Глории пересохло, веки отяжелели. Она закрыла глаза. Как странно было слышать такое. Райли не сказал ей и двух слов за весь день. Он тщательно прятал свои мысли и чувства от посторонних глаз. Ей и в голову не могло прийти, что он знает такие слова. Они звучали как музыка. Как драгоценные стихи. Именно этого она и ждала. Ей хотелось услышать от него признание.

Хотя в коридоре было прохладно, Глория не ощущала холода. В своей тонкой ночной рубашке она пылала от жара. Ее ноги подгибались от странной слабости. Прижавшись щекой к груди Райли, она почувствовала, как жесткая круглая пуговица впилась ей в кожу, но это не имело никакого значения. Единственное, что было по-настоящему важно, – это чувства Райли, то, что он говорил и… что делал с ней.

Он отпустил ее шелковистые волосы, и теперь его длинные гибкие пальцы скользили по ее телу, лаская спину, талию, бедра. Глория таяла под этими прикосновениями, становилась все слабее и безвольнее. Но сильные руки Райли не позволяли ей упасть. Если бы он сейчас отпустил ее, она бы свалилась на пол как тряпичная кукла.

– Ты – все, чего я хочу в этом мире. Я грежу о тебе. Я хочу, чтобы ты была моей. Я вижу тебя в моей постели. Мечтаю, чтобы ты стала моей женой. Я вижу наших детей…

Внезапно Глория застыла в его объятиях. Он тоже замер. Жестокая, беспощадная реальность напомнила о себе. Да, его грезы были и ее грезами. Но стать его женой? Иметь от него детей? Стать одной из Торнов? Нет. Не об этом она мечтала. Да, в своем воображении она видела себя в окружении мужа и детей. Она представляла себе свой дом. Но кто был ее мужем? Чье лицо она представляла себе в своих мечтах? Господи, неужели это был Райли?

Страшась заглянуть в свое сердце в поисках ответа и не желая смотреть в глаза Райли, чтобы не выдать себя, Глория крепче прижалась к нему и спрятала лицо у него на груди. Сердце его билось медленно и ровно – она хорошо слышала его стук. Но он молчал. Он не произнес ни слова и стоял неподвижно. Он ждал. Глория понимала это. И это решение, как и все остальные в последние месяцы, могла принять только она сама. Ей неоткуда было ждать помощи.

Решение? Не лучше ли было бы назвать это ночным кошмаром? Как могло случиться, что Райли поселился в ее сердце? Как? Ведь это несправедливо. Она представила себе, что они уже женаты… и встречают ее сестер, когда те вернутся домой. Ханна просто умрет от ужаса, когда узнает, что ее сестренка вышла замуж за сына папиного врага. А Джейси? Да она скорее застрелит ее собственной рукой. Глория покачала головой. Она не может на это пойти. Не может. Отстранившись от Торна, она подняла глаза и увидела его напряженное, мрачное лицо.

– Райли, я…

Он остановил ее жестом:

– Я знаю. Ты не можешь. Ты можешь дразнить меня, ты можешь желать меня, но не можешь меня любить. Потому что я – Торн. – Он закрыл глаза, стиснул зубы и прошептал: – Проклятие. – Внимательно и печально глядя на Глорию, Райли тихо произнес: – Враги твоего отца не обязательно должны быть твоими врагами. Подумай об этом. – С этими словами он выпустил из рук Глорию, повернулся и скрылся в своей комнате, закрыв за собой дверь.

Ошеломленная, с бешено бьющимся сердцем и пылающими щеками, Глория прижала ладонь ко рту. Она ничего, ровным счетом ничего не понимала. Ради всего святого, что она делает здесь, перед дверью Райли? Как будто ее тело взяло верх над разумом и теперь диктует ей, как себя вести, и заставляет искать встречи с этим мужчиной. Она хотела, чтобы он держал ее в своих объятиях, целовал и говорил нежные слова. Но Райли хотел другого. Совсем другого. Он хотел, чтобы она принадлежала ему целиком.

Глория знала, что не сможет заснуть и будет всю ночь ворочаться в постели, плакать и чувствовать себя несчастной. Нет, что ей сейчас нужно, так это хороший глоток свежего воздуха. Он освежит пылающее тело и остудит голову. Решено. И Глория стремглав побежала по коридору, а затем вниз по лестнице, как будто за ней гналась стая волков и вся ее жизнь зависела от того, успеет ли она вовремя выскочить из дома.

Промчавшись через залитую серебряным лунным светом гостиную, она и вправду готова была поверить, что страшные волки с красными горящими глазами и оскаленными клыками наступают ей на пятки. Добравшись наконец до двери, она поспешно отодвинула тяжелый засов и повернула медную ручку. Распахнув дверь, Глория вдохнула холодный октябрьский воздух и вышла на просторную веранду. Ее тонкая ночная рубашка вздымалась и опадала под порывами ветра, как вывешенная сушиться простыня.

Ледяной ветер быстро отрезвил Глорию. Она уже и думать забыла о недавнем страстном томлении. На смену ему пришла безотчетная тревога. Она села на корточки, обхватила руками колени и стала вглядываться в ночную степь, залитую лунным светом. Черное небо и тысячи мерцающих звезд. Какая красота. И какое глубокое безмолвие. Холодный деревянный пол веранды леденил босые ступни Глории, и она задрожала от холода. Двор, такой оживленный днем, поражал своей пустотой. Холмы тоже, казалось, замерли. Все вокруг было погружено в сон. Царство тишины и покоя.

Стуча зубами от холода, Глория дала себе слово почаще выходить из дома и совершать длительные верховые прогулки. В конце концов, счета могут и подождать. А насчет того, что она должна научиться думать как мужчина, в то время как она родилась женщиной и предпочитает мыслить как женщина, что ж, с этим она со временем еще разберется. Потому что ни мама, ни папа, ни Ханна, ни Джейси вовсе не хотели бы, чтобы Глория сошла сума, пытаясь привести в порядок дела на ферме.

Глория улыбнулась своим мыслям. Она может позволить себе немного отдохнуть и именно так и поступит. А сейчас надо вернуться в дом, пока она окончательно не замерзла. Смеясь над собственной глупостью, заставившей ее выйти из дома в такой холод в одной ночной рубашке, Глория встала и повернулась, чтобы открыть дверь.

И в этот момент кто-то вынырнул из темноты у нее за спиной. Она не успела даже вскрикнуть, как ее рот оказался зажат чьей-то огромной ладонью. В следующий миг ее крепко обхватили за талию и куда-то поволокли.

Оглушенная внезапным нападением, теряя разум от ужаса, Глория вцепилась ногтями в руку, закрывавшую ей рот, и принялась брыкаться босыми ногами. Но все попытки сбить с ног таинственного похитителя не увенчались успехом. Он продолжал тащить ее за собой, подальше от освещенной луной веранды, в темноту, туда, где охрана у ворот не сможет ее заметить. «Охрана! Где же она?»

В следующее мгновение Глория вдруг осознала, что вооруженной охраны у ворот почему-то нет. Если бы она там была, ее бы сейчас не схватили и она бы уже давно вернулась в дом. Никто в доме и не подозревает, что она в опасности, а потому ее спасение – в ее собственных руках. Глория с новой силой начала вырываться из рук чужака.