Не увела, не соблазнила, не отняла у неемужика, а именно убила. Можно предположить, что у медсестры случился нервныйсрыв, она перестала владеть собой и напала на первую попавшуюся женщину.И как должна в таком случае поступить Нина? Представьте себя на ее месте:вы заплатили немалую сумму, чтобы всей семьей в тихом, комфортном местепересидеть ужас под названием «ремонт», и вдруг на вас с кулаками и абсурднымзаявлением наскакивает одна из служащих среднего звена. Лично я бы началаорать:

– Спасите! Помогите! Милиция! Охрана!

А потом, убежав от сумасшедшей, помчаласьбы к хозяйке санатория и потребовала объяснений. Нина же вела себя так, словноона провинилась перед Надей.

Ладно, отбросим в сторону предположения иобратимся к фактам. Рязанцева нападает на Пронькину, пугается меня и удирает.На службе Надя в тот день не появляется, потом приходит весть о грабителе,который забил хозяйку скромного домика насмерть. Нина Пронькина ведет себястранно, она откровенничает с полузнакомой женщиной, в библиотеке рассказываетей о двойной жизни своего мужа. Затем появляется Лида, уводит мать, а черезкороткое время возникает Соня и ясно дает мне понять: Нина с приветом,неадекватно воспринимает реальность после внезапной, безвременной кончины мужа,история с рок-певцом по кличке Малыш – миф. Нина не успокаивается, она в халатеприходит в мою спальню и прямо заявляет: дочери меня убьют. После этоговысказывания мне следовало поверить Соне, понять, что ее мать больна, но потомя неожиданно узнала: Нину Пронькину то ли в спящем, то ли в бессознательномсостоянии увезли из ее спальни на инвалидной коляске. А милые дочки изаботливый зять даже не забеспокоились. Они, не моргнув глазом, объявили:

– Мама прихворнула, ее отправили вбольницу.

Так что здесь происходит? Ох, не зря Нинапопросила у меня помощи!

Неожиданно мне захотелось спать, я потерлаглаза, но решила все же досмотреть документы до конца. Их последняя частьотносилась к рок-певцу по кличке Малыш.

В миру его звали Петр Аркадьевич Малышев.Я, памятуя рассказ Нины Олеговны о том, как Константин Львович, посетив концертзападных рок-звезд, внезапно решил вести двойную жизнь и купил себе второйпаспорт, предположила, что никаких сведений о детстве и юности гражданинаобнаружить не удастся. Константин Пронькин обзавелся левой ксивой, нужной лишьдля оформления номера в гостиницах во время гастролей. Ну не станет же онтратить средства на документ с легендой! Удостоверение, у хозяина которого естькрепкая история, стоит намного дороже, чем просто заполненные корочки, да ивремени на поиск реально существующей личности уйдет много.

Но я ошиблась. Петр Аркадьевич Малышев родилсяв Москве, в неблагополучной семье, в двенадцать лет попал в поле зрениямилиции. Сначала его, ребенка, журили за хулиганство, потом запихнули в колониюдля малолетних преступников. Петр отсидел свое, вышел на свободу, в следующийраз очутился на зоне в двадцать пять, сел за кражу. Несколько лет Малышев шилбрезентовые рукавицы, потом вышел, как говорится, на свободу с чистой совестью.Увы, большинство зэков, оказавшись за воротами колонии, чумеют от вольноговоздуха и начинают делать глупости. Кое-кого уже через неделю сажают вследственный изолятор, а через год за решеткой вновь оказывается подавляющеебольшинство этих самых, которые с «чистой совестью».

Малышев был исключением, сначала он числилсявнештатным сотрудником риелторской конторы, но никаких сделок не совершал, чемреально занимался – осталось неизвестным, большой период его биографииоказался скрыт. Но потом Петр неожиданно взялся за ум, поступил на компьютерныекурсы, получил диплом с отличием, устроился на работу и даже сумел взятьденежную ссуду на приобретение квартиры. Какой банк поверил бывшему уголовнику,в документах не указывалось, но Петр купил однушку на окраине Москвы и жилтихо. Ни жены, ни детей он не имел, служил в фирме, производящей стеклопакеты,неплохо зарабатывал и навсегда забыл об уголовном прошлом. И вдругвнезапно стал петь и вмиг сделал карьеру рок-певца.

Сон окончательно навалился на меня;с трудом перебирая ногами, я доползла до кровати и плюхнулась под одеяло,забыв умыться. В голове промелькнула последняя мысль: где могли познакомитьсядобропорядочный гражданин Пронькин и Петр Малышев, исправившийся уголовник?Сколько Костя заплатил Пете за его паспорт?

– Вставай, скорей, вставай, –застучало в ушах, – телик живей включи, эй, не спи!

Я села на кровати и в первую секундурастерялась. Вроде нахожусь не дома, так почему ко мне в дверь колотится ВовкаКостин? В ту же секунду меня охватил ужас: если майор прилетел ни свет низаря на «Виллу Белла», значит, с кем-то из домашних случилась беда.

Кубарем скатившись с кровати и забыв накинутьна короткую ночную рубашонку халат, я одним прыжком очутилась у двери,отодвинула щеколду и закричала:

– Вовка! Говори! Что произошло?

Высокий стройный мужик вмиг оказался в моейкомнате, схватил пульт от телевизора, ткнул пальцем в кнопку и приказал:

– Смотри!

Экран засветился. У меня от злости пропалголос, а потом прорезался шаляпинский бас:

– Какого черта! Что ты себе позволяешь?Врываешься в чужой номер ни свет ни заря...

– Тсс, – шикнул Максим, –успеем поругаться. Во, слушай!

На экране возникла симпатичная брюнетка, издинамиков полился звук, корреспондентка старалась вещать официальным тоном, нов голосе нет-нет да и проскакивали нотки неприкрытой радости. Девица быласчастлива от того, какую суперновость она сообщает зрителям.

– Доброе утро. С вами сновакабельный канал «Еланск». Я стою на том самом месте, где ранним утромрыбаки нашли тело Нины Олеговны, вдовы известного банкира Константина ЛьвовичаПронькина.

Я плюхнулась в кресло и вся обратилась вслух.

– Пока милиция придерживается версииограбления, – вещала корреспондентка. – Стало известно, что у вдовыпропал уникальный гарнитур, подаренный мужем на годовщину свадьбы: серьги икулон-медальон. В этих изделиях было бриллиантов более чем на десят карат,и это не считая изумрудов, которыми щедро украшены подвески. А теперь япередаю микрофон начальнику Еланского управления милиции Павлу Федулову.

Камера взяла другой план, в экран въехалокрупное красное лицо с глазами-щелками.

– Пожалуйста, Павел Евгеньевич, –зачирикала корреспондентка, – говорите, вы в эфире.

Федулов откашлялся.