Бет обрадовалась, заслышав шум подъезжающего экипажа.

– Вот и твой кабриолет. Ты готова?

– Бет, я хочу знать, что случилось. Он сказал тебе гадость? Был груб? Сделал непристойное предложение? Он не… – Глаза Беатрис расширились. – Может, он тебя поцеловал?

– Нет! – отрезала Элизабет, не забывая, что в дверях терпеливо дожидается лакей. Она схватила кузину за руку и потащила ее к открытой двери. – Идем же! Поговорим по дороге!

– Да. – Беатрис нисколько не смутилась. Сжав руку Бет, она понеслась к ожидающей карете. Едва успели они тронуться в путь, как Беатрис заглянула Бет в лицо. – Итак. Расскажи мне все. Почему ты рассердилась на Уэстервилла?

Вот досада. Неужели Беатрис не отстанет? Бет стиснула зубы.

– Я уже говорила, вовсе я не расстроилась и не рассердилась на этого Уэстервилла. Я только… Ну ладно, лучше сообщи, что ты узнала.

Беатрис вздохнула:

– Скрытная ты! Удивляюсь, почему не замечала этого раньше. – Она придвинулась ближе к подруге. – Когда я начала наводить справки о нашем друге виконте, на меня только изумленно смотрели, но никто ничего не знал. Ходили слухи – все как обычно. Будто у него роман с миссис Эдлсуорт, что неудивительно. Любой молодой человек, недавно прибывший в Лондон, обязательно попадает в ее сети. В дверях ее дома столпотворение не хуже, чем наТауэрском мосту в разгар дня! Эту женщину стоит объявить национальным достоянием, а на ее двери повесить табличку: «Вот дом Луизы Эдлсуорт, самой прославленной женщины в Лондоне!» Я бы заплатила, чтобы собственными глазами увидеть такое, да и другие женщины тоже.

– Беатрис!

Кузина захлопала глазами.

– В чем дело?

– Что ты узнала про виконта, кроме, разумеется, того, что у него связь с Луизой Эдлсуорт?

Беатрис радостно захлопала в ладоши.

– В городе гуляют самые странные слухи…

– Да, да! Ты говорила, люди шепчутся – он был разбойником с большой дороги. Сама я в это не верю, но…

– О, да про него много чего рассказывают. Кажется, в течение многих лет о нем не было ни слуху ни духу. По общему мнению, – Беатрис понизила голос, – он занимался чем-то незаконным.

– Меня это не удивило бы.

– И меня тоже! – Кузина картинно поежилась. – От него исходит ощущение опасности. Леди Чадроу чуть не сошла с ума от зависти, когда я рассказала, что виконт катался с нами в моем новом кабриолете. – Беатрис счастливо вздохнула. – А леди Тимпкинсон просто позеленела, когда узнала…

– Не сомневаюсь, что тобой все восхищались. Что нового ты услышала про Уэстервилла?

– Ну, говорят, что он проворачивает крупные дела по части контрабанды на побережье Франции. Другие шепчут, что его содержит любовница – итальянская графиня.

– Глупость какая-то, – надменно сказала Бет, в душе сознавая, что виконту вполне подходят оба эти занятия. Казалось, не боится он ни черта, ни Бога и обожает риск.

Бет нахмурилась. Но каков он на самом деле? Этот человек – просто средоточие тайн. Все, что она знала наверняка, – одним-единственным поцелуем он способен расплавить ее кости. Нет, не все. По каким-то причинам виконт очень интересуется дедушкой. А еще он остроумен, у него отличное чувство юмора. А когда он улыбается, его глаза так мило прищуриваются. Губы у него твердые и…

– Бет? Снова витаешь неведомо где. За последние три ми нуты я сказала не меньше трех очень важных вещей. А ты не слушаешь!

– Прости. – Бет стало стыдно. – Так что же я пропустила?

– По словам леди Джерси, Уэстервилл просил позволения поговорить с ней с глазу на глаз о его матери.

– Его матери?

– Именно. Я не знаю всего, разумеется, но леди Джерси думает, что Уэстервилл хочет выяснить что-то касательно своего прошлого.

Бет уставилась на собственные руки в перчатках, судорожно сжатые на коленях. Уэстервилл говорил вчера, что хочет найти правду. В чем же эта правда?

Может, он хочет восстановить справедливость в отношении матери?

Беатрис поджала губы.

– Пожалуй, я бы предпочла историю про итальянскую графиню, хотя на роль разбойника он тоже очень подходит. И он любит одеваться в черное.

– Как любой уважающий себя разбойник, – сухо сказала Бет. – Беатрис, ничего другого ты не узнала? Чего-нибудь действительно важного?

– Ну, он одевается в черное, божественно танцует. Леди Хемплуэйт заявила, что влюблена в него. Мисс Люсинда Гарнер уже сообщила отцу – вот старый жирный боров! – что она выйдет замуж только за Уэстервилла и ни за кого другого.

Слышать, что у него так много воздыхательниц!

– Да-да! Можно продолжать до бесконечности. Леди Хемплуэйт и миссис Эдлсуорт, мисс София Лонгбридж и Джулия Карслоу – куча поклонниц!

– Девица Карслоу? Это такая зубастая? Ну, не знаю… Беатрис, проще перечислить дам, которые не влюблены в него.

Беатрис поджала губы.

– В этом списке только одна дама. Ты.

– Просто ты не знаешь его, как я. Иначе он не казался бы тебе столь обворожительным.

Беатрис сделала большие глаза:

– Бет, насколько хорошо вы с ним знакомы? Бет разглаживала ленту на сумочке.

– А что, если я разговаривала с ним уже после прогулки в кабриолете?

– Так я и знала!

– Ничего серьезного. Мы столкнулись в Британском музее.

– Когда?

– Вчера.

Глаза Беатрис подозрительно сощурились.

– Ты была одна?

– Нет! Конечно, нет. Вокруг было полно народу. Я стояла возле витрины, болтала с одной дамой. Там была выставка вееров. И вдруг откуда ни возьмись…

– Ясно. Долго вы разговаривали?

Бет почувствовала, как ее щеки запылали. Оставалось лишь надеяться, что Беатрис ничего не заметит.

– Недолго, совсем недолго. Он… он понял, что я не заикаюсь.

– Слава Богу! – воскликнула Беатрис.

Бет нахмурилась:

– А разве это хорошо?

– Для меня – да, – честно ответила кузина. – Чем скорее ты перестанешь заикаться, тем лучше. Очень утомительно для тех, кому приходится с тобой разговаривать.

– Я перестану это делать, как только разбегутся все поклонники.

– Знаю, знаю. Я не виню тебя в том, что ты заикаешься. Выставить девушку на ярмарке невест – отлично, если ей семнадцать. Но ты много старше и опытнее, и для тебя это должно быть просто унизительно. Твоему дедушке следовало бы устроить несколько тихих домашних вечеринок в Мессингейл-Хаусе. Такие вечеринки сейчас – гвоздь сезона. Может, подсказать ему эту мысль в следующий раз, когда мы с ним увидимся? Уверена, он…