В этот момент проклятый свет погас. В образовавшемся полумраке я сначала не увидел ничего. Перед глазами рябило так сильно, что я стал активно их растирать. А потом поднял взгляд на…

Глазам своим не верю. Но этого не может быть!

Ошеломлённо смотрел в лицо человека, которого тут быть не должно. Который давно уже причислен к тем, кто покинул этот свет. Он же грустно улыбался, а потом сделал шаг по направлению ко мне.

– Дошло наконец-то. Ну так вот. Мне надоело играться с тобой. Выбирай. Либо ты отдаёшь мне Еву Мендельсон, либо твой брат с его подружкой отправятся на рулетку и будут проходить от одного круга к другому, пока…

Он многозначительно замолчал, а я не мог вымолвить ни слова. Никогда ещё жизнь не ставила меня перед таким жестоким выбором. Как по мановению волшебной палочки, впереди встало лицо девушки, ее горящие страстью голубые глаза.

Ведь я поэтому и не тронул ее. Чтобы не портить жизнь. Я не из тех, кто перед смертью не надышится. Буквально. А потом возникло улыбающееся лицо Макса.

Ведь мы с ним вдвоём остались, да ещё девчонка эта… Я не смогу сделать выбор. Попросту не сумею. Брат или любовь? Его жизнь или мое сердце…

– Зачем она тебе… – Все, что смог прохрипеть в ответ.

Но в этот момент раздался странный пищащий звук. Мужчина вытащил из штанов старенький телефон и расплылся в улыбке. Он прочитал сообщение и с довольным лицом ответил мне:

– Уже неважно. Да и твой ответ не потребуется. Все, что хотел, я узнал и даже получил. А ты, Сафронов, проиграл.

И он показал мне на экране сообщение: «Отец, нам надо встретиться. Ева».

Глава 41. Ева

Я решилась на это быстро. Даже слишком, учитывая, что ещё совсем недавно не хотела иметь с этим человеком ничего общего. Без понятия, как он оценит мое появление. Как встретит.

Пока другого выхода я все равно не видела. Попасть в особняк пряток в качестве жертвы совсем не означало, что от этого будет толк. Я просто стану разменной монетой.

Мне надо точно знать, что я смогу на что-то повлиять. Конечно, с отцом это сделать будет труднее. Потому что, судя по всему, его тоже в особняке пряток теперь не очень жалуют.

Хотя несложно понять почему. Если ребята сбежали, значит, он проиграл, а проигравших не любят. Тем более таких, как папа. Представить не могу себе, как он вообще во всем этом участвует.

Вот вроде теперь все знаю, частично видела, а все равно не могу до конца поверить в то, каким он является. Словно картинка – это всего лишь фильм. Боюсь, что могу снова стушеваться перед ним.

Он всегда умел ставить меня на место и навязывать своё мнение. Тем не менее я залезла в ноутбук, ещё раз осмотрев все пространство вокруг особняка, а также убедившись в том, что дражайший родитель доехал до дома…

Воспользовалась все тем же сервисом, что был в доме на обрыве. Отец, определено, дома один, и теперь, если сообщение придёт, его никто лишний не прочитает.

Пальцы были холодными. Практически ледяными, а в душе царили сомнения. Они раз за разом закрадывались в сознание, и я застывала над клавишами телефона.

Игорь бы прибил меня, если бы узнал, что задумала. Он бы запретил лезть во все это. Предостерег бы, чтобы я не наломала ещё больше дров. Но вот в чем дело…

Он в особняке пряток, живой или… Однозначно живой, даже мысли не стоит допускать об обратном. Но его судьба уж точно не в его руках. И даже не в руках брата. А в моих.

Та ещё история, и, если бы приходилось выбирать, я бы точно стояла последней в списке тех, кому можно доверить его жизнь. Сама бы себя поставила последней, но…

История не знает сослагательных наклонений и всех этих бесконечных «если». Если он в беде, я – в музее, посвящённом его родителям, а мой отец в некогда нашем доме…

Вот так вроде все просто, и нет ничего сложного в том, чтобы написать простые слова. Поэтому я стиснула клавиатуру и стала набирать: «Отец, нам надо встретиться».

Не представляю, как он отреагирует на это сообщение. Ещё и после такой выволочки из особняка. А ещё я оставила номер телефона в примечаниях, того самого, что лежал рядом.

Но потом задумалась и к сообщению приписала: «Ева». Почему-то это показалось очень важным. Теперь, когда дело было сделано, стало страшно. Хотелось рваться в бой, но при этом застыть как статуя.

Он обычно отвечал мне быстро. На юге я даже представить себе не могла, что он может написать. Ведь куда? А тут сидела и ждала, нервно сжимая в руках телефон.

Время начало свой бег. Очень медленно, шаг за шагом пробираясь к следующим цифрам. Прошло десять минут, пятнадцать. Я понятия не имела, почему он молчит.

Напился, что ли, с горя? У него бывало такое. Что после какой-то провальной идеи или события, что пошло не по его сценарию, он впадал в уныние. Мог пару дней не присыхать.

Раньше мне было его искренне жаль, а теперь… Теперь плевать. Лишь бы ответил и помог выйти на того, кто сейчас заведует судьбой Игоря.

Тем временем от особняка пряток отделились три машины и направились в город. Стало не по себе. Не везут ли в одной из них Игоря?

Снова прилипла к экрану, напряжённо отслеживая их путь. А может… Они поехали за очередными жертвами, девушками, что не подозревают о том, что скоро станут участницами игр для взрослых.

Но нет, три машины петляли по Гродному, даже останавливаясь около небольших магазинчиков. Они явно не сильно торопились. Нет, Сафронова бы с таким темпом не везли.

Да и зачем он им? Тем более с сопровождением трёх тачек. Не того полёта птица. Может, внутри едет как раз тот самый хозяин города?