— И что, твоя команда тебя так просто взяла и отпустила? — усмехнулась Цзя.

Моя команда к тому времени представляла собой сборище озверевших ублюдков, которые пришли на борт, чтобы разбогатеть, а не потому, что какой–то другой ублюдок их шантажировал, — выпалил Дрифт. — Во всех наших бедах они винили меня, и не нужно было быть гением, чтобы увидеть, к чему дело клонится. Когда я подслушал, как они обсуждают перспективу выдать меня ФАШ и таким образом купить себе свободу, ждать было уже нечего.

Он скривился. Когда заговорил опять, каждое слово падало тяжело, как пуля:

И в эту ночь, когда я был на вахте, я надел скафандр, отключил предохранительные устройства и открыл шлюзовые камеры.

— Что? — угрожающе прорычал Апирана.

Дженна украдкой бросила на него взгляд и увидела, что пальцы у него сжались в огромные кулачищи. Дрифт, кажется, ничего не заметил — он неотрывно смотрел прямо в глаза Тамаре Рурк.

— А они все это заслужили, Икабод? — тихо спросила та. — Они все собирались тебя предать? Все до одного?

Губы у Дрифта искривились в усмешке, но голос дрожал:

— Знаешь, Тамара, у меня нет ответа. И не думай, что я не спрашивал себя о том же много лет подряд, каждую ночь.

Дженна молча смотрела на него. Икабод Дрифт, ее капитан, человек, у которого всегда была наготове улыбка и небрежная острота, человек, который, ни о чем не спрашивая, принял ее на борт, — один из самых страшных космических пиратов. Внезапно в голове вспыхнуло воспоминание, яркое, почти ослепительное: она еще маленькая, сидит за столом вместе с родителями и братом, передают новости. Голос диктора — четкий, размеренный — рассказывает, как Габриэль Дрейк напал на транспортное судно ФАШ и что весь экипаж убит. Отец поднимает взгляд от тарелки и заявляет: «Кто–то должен что–то сделать с этим чудовищем», и Дженна в своем малом возрасте уже понимает, что этот «кто–то» точно будет не он. Ее отец жил в мире, где «кто–то» всегда означало «кто-то другой».

Правда, сам Дрифт говорит, что не убивал людей. Может быть, это тоже была пропаганда ФАШ, а каналы СШСА просто бездумно повторяли ее? «Нет, — шепнул ей внутренний голос, — он не сказал, что не убивал никого. Он сказал, что это было необязательно… и он сам признался, что убил всю свою прежнюю команду. До последнего человека».

Рурк смотрела на Дрифта все с тем же непроницаемым лицом. Дрифт выдержал ее взгляд, и в его глазах был вызов. Остальные стояли молча, понимая, что любое движение или звук могут взорвать накаленную до предела атмосферу.

Все, кроме одного.

— Э каи нга тутае ме э мате! Упоко кохуа!

Апирана рванулся вперед с перекошенным от ярости лицом, и не успел никто опомниться, как его огромная ручища сжалась у Дрифта на горле.

Руки Дрифта сами собой, рефлекторно, рванулись вверх, но без толку: он грохнулся спиной на кухонную стойку. Запястья у маори были такой же толщины, как бицепсы капитана, и под слоем жира скрывались стальные мускулы и жилы, которые могли бы удержать на якоре космический корабль. Дженна услышала хрип: капитан пытался что–то сказать, но пальцы Апираны сжались так, что воздух в горло не проходил.

— Ап! — крикнула Рурк, и однозарядный бластер мгновенно нацелился на Апирану. — Пусти его! Он может нам…

Она не договорила. Свободная рука Апираны с ошеломляющей быстротой метнулась к ней, сжала ее запястья и с силой выкрутила. Рурк вскрикнула от боли, бластер упал на пол — Чанги отскочили, должно быть, испугавшись, как бы он не выстрелил кому–нибудь из них в ногу. Великан–маори без малейшего усилия притянул Рурк к себе, в последний миг выпустил ее запястья и взял ее шею в локтевой захват. Рурк, прижатая к его груди, врезала ему кулаком по спине, но он даже не охнул.

— Сволочь ты поганая! — громыхал Апирана над головой Дрифта, вновь перейдя на английский. Нe обращая никакого внимания на Рурк, почти рассеянно удерживая ее одной рукой, он протащил капитана через всю комнату к столу и прижал к нему, держа за горло. — И я все это время на тебя работал, сука!

Дженна в отчаянии оглянулась — маори все бушевал, а лицо Дрифта все больше и больше краснело, как он ни цеплялся пальцами за руки Апираны. Чанги отступили подальше, а Михей нагнулся за бластером Рурк, как ни в чем не бывало сунул его в карман и снова встал рядом с безразличным видом. Никто, судя по всему, не собирался бросаться на помощь, чтобы прекратить то, что вот–вот могло стать убийством.

«Кто–то же должен что–то сделать!» Эти слова эхом отдались у Дженны в голове — сколько раз она слышала их от отца, и всегда они оставались все такими же пустыми. Это было все равно что пожать плечами: высказался и переложил ответственность на кого–то другого.

Она сжала зубы и шагнула вперед.

— Апирана Вахаваха!

Великан повернулся к ней, лицо искажено гневом, на губах брызги слюны от надсадного крика. Глаза выпучены так, что чуть не выскакивают из орбит, — побелевшие, бешеные, окруженные темными полосами татуировки, которая сейчас нисколько не походила на боди–арт, — она придавала его чертам что–то свирепое, первобытное. Дженне казалось, будто она смотрит в жерло вулкана или на надвигающееся цунами — перед ней была сила природы, неукротимая и непобедимая, способная смять человека и отбросить с дороги.

Она хлестнула его по щеке — изо всех сил.

Апирана как–то говорил ей, что голова для маори священна. Самое страшное ругательство на языке маори «свари свою голову и съешь»: мало того что само действие представлялось как весьма унизительное, так еще и подразумевалось, что потом–то эта голова должна выйти вместе с испражнениями. Коснуться чьей–то головы без позволения и так невежливо, но для маори это немыслимо.

Правая рука Апираны выпустила горло Дрифта, замахнулась — пальцы сжались в кулак размером примерно с голову Дженны. Она набрала в грудь воздуха, зажмурилась и замерла в ожидании.

Через две секунды она опасливо открыла глаза. Дрифт все еще лежал на столе и хрипел, как сломанный кондиционер, отчаянно пытаясь глотнуть кислорода. Прямо перед ней возвышалась массивная фигура Апираны, словно приросшая к полу. Лицо у великана все еще было бешеное, но в глазах мелькало отчаянное замешательство.

— Прости, — торопливо проговорила Дженна, — прости, но ты же мог его убить! А я думаю, ты этого не хочешь. Если по–настоящему.

Апирана неотрывно смотрел на нее, и слышно было, как он скрежещет зубами.

— Пусти ее, — мягко сказала Дженна, кивая на Рурк. — Ее пистолет у Михея. Она тебя не застрелит.

Еще минуту маори молча смотрел на нее, затем резко опустил сжатый кулак и оттолкнул от себя Рурк. Та рухнула на пол, оглушенная, успев выставить вперед ладони, но на ноги не поднялась.

— Твою мать! — выкрикнул Апирана.

Великан схватил за пластиковое сиденье один из стульев, которые, как и стол, были привинчены к полу, чтобы не летал и по кают–компании во время маневров в гравитационном колодце. Послышался жуткий треск — Апирана отодрал сиденье от металлического корпуса и запустил в камбуз, где оно с грохотом сшибло кастрюли.