— Красавица! Тебе нечего волноваться. Для тебя мы совсем не страшные, а наоборот…

Неожиданно девушка сказала негромко, но отчетливо:

— Я вовсе не боюсь! — А потом продолжила так же негромко, но страстно: — Вы не верьте ей! Она все врет!! — Девушка посмотрела на папки в руках обоих мужчин и указала на них рукой. — Там тоже одно вранье!!!

— Так ты, красавица, подслушивала наш разговор? — совсем незлобно поинтересовался Аракчеев.

Секретарша нисколько не смутилась:

— Я очень много слышу. Вот и про ваших девочек тоже… никто их не усыновлял! Их увезли грузины! — Девушка неожиданно насторожилась: — Ой! Вам надо быстрее уходить! Сюда охранники бегут. Наверное, Гюрза их вызвала.

«Как я точно с кличкой-то угадал!» — подумал Вадим.

— Давайте, давайте скорее! — торопила красавица. — Мы… мы встретимся… в кафе «Кебелек» через… два часа. Это недалеко, спросите… Да бегите же! — отчаянно взмолилась секретарша.

— Ладно, до встречи, нежное создание!

Друзья быстро покинули приемную. Однако недостаточно быстро, чтобы скрыться вовсе не замеченными. По коридору, куда выходили двери директорского кабинета, уже бежали два охранника, размахивая дубинками, а с широкой парадной лестницы доносился топот еще нескольких ног, обутых в тяжелые ботинки армейского образца.

— Во как! — удивился Вадик. — Вы и ребятишек этими штуками воспитываете? — Он осуждающе покачал головой. — Нельзя так, мальчики, с подрастающим поколением! — Он быстро переложил папки под мышку и добавил: — А уж с нами-то тем более…

Но охранники не оценили доброго пожелания. Судя по лихости и свирепости нападения, приказ они получили строгий и категоричный. Оба замахнулись своим грозным оружием и с коротким боевым кличем бросились на друзей.

От первого разящего удара Аракчеев легко увернулся и, сделав короткий шаг вперед, оказался за спиной противника. Когда тот начал оборачиваться, зажав дубинку в опущенной теперь вниз руке, Вадим свободной ладонью обхватил эту руку за запястье и сильно дернул вперед, на себя. Возможно, охранник и устоял бы на ногах, если бы не наткнулся животом на расчетливо выставленное согнутое колено опытного противника. Падая, он судорожно закашлялся, совершенно потерял контроль над собственным телом, даже выпустил из рук дубинку и с размаха впечатался лицом в дорогой дубовый паркет. Проехав по нему около метра, оставляя за собой размазанные полосы крови из разбитого носа, охранник попытался подняться, но Аракчеев безжалостно довершил начатое: нанес короткий резкий удар каблуком чуть ниже затылка…

Вадик осмотрелся. Его друг повел себя гораздо расчетливее: он оставил папки на полу аккуратной стопкой и быстро разоружил второго охранника. Потом передавил его горло жесткой дубинкой, сильно завернул левую руку за спину и, толкая перед собой, бегом направил к лестничному спуску. Аракчеев мгновенно оценил ситуацию.

— Я возьму бумаги! — крикнул он, подбирая оставленные Снайпом папки и устремляясь вслед за другом.

Когда Виталий со своим упирающимся пленником оказался на верхней ступени лестницы, взбегающему по ней подкреплению в лице еще трех охранников оставалось преодолеть четыре-пять ступеней. Снайп мгновенно освободил своего противника из железного захвата и резко толкнул вперед, сделав подножку. Покатившийся кубарем вниз боец просто смял двух коллег по работе, и все трое дружным комом скатились к началу лестницы. Там, в холле, они и рассыпались на три составные части. Причем две из них замерли неподвижно, а третья — самый толстый охранник — стоя на четвереньках, ошалело мотал головой из стороны в сторону, издавая утробные рыкающие звуки.

Увернувшийся от катящейся сверху «лавины» еще один охранник замер, прижавшись к перилам и провожая гипнотическим взглядом своих удаляющихся друзей. Зря он отвлекся! Уже спускающийся по лестнице Вит точным ударом в челюсть нокаутировал «зеваку» и отправил его вдогонку за товарищами.

Больше преград на пути к выходу из детского дома не было. На улице приготовившиеся к худшему продолжению Аракчеев и Снайп были приятно удивлены благостной тишиной. Вит сообразил:

— Похоже, что в этом заведении предпочитают не прибегать к услугам официальных властей в лице полиции, а привыкли решать свои вопросы кулуарно, но жестко.

Вадик согласился:

— Какая тут полиция, когда все рыло в пуху!

Они неторопливо прошли через небольшой, но тенистый сквер и присели на скамейку.

— Зря мы, оказывается, тащим с собой эту макулатуру. — Аракчеев похлопал ладонью по сложенным стопкой папкам. — Девушка ясно сказала: все — вранье! «Черная» бухгалтерия.

— Да. Похоже, что секретарша может нам многое рассказать. А папки разве что подбросить в полицию?

— Не надо нам вмешиваться во внутренние дела чужой страны на официальном уровне!

Виталий усмехнулся: а чем они все время и занимаются?! Но согласился с другом:

— Пусть прямо тут, на лавочке, полежат. — Вадик кивнул. — А мы пока спокойно отыщем это кафе. Как его там?

— «Кебелек»!

— Во-во.

Заведение «Кебелек» представляло собой нечто среднее между кафе и рестораном. Слава богу, что его интерьер был выдержан в европейском стиле: четыре столика посередине полукруглого помещения, три стола у большого раскрытого окна и мягкие диванчики по периметру у стены, отгороженные от главного зала метровыми барьерами, обитыми велюром, и чуть скрытые тонкими полупрозрачными занавесями от излишне назойливых глаз.

— А знаешь, что «кебелек» — это по-туркменски «бабочка»? — продемонстрировал свои знания Аракчеев.

— Я тоже заметил рисунки над входом и здесь, — хмыкнул Снайп, подходя к барной стойке.

Действительно, бабочки были на больших стенных панно, их изображения украшали стойку бара и пестрели на папках с меню.

— Уважаемый! — обратился Аракчеев к бармену. — Нас тут должна ожидать одна… родственница. Такая очень юная и прекрасная.

Восточное лицо бармена оставалось профессионально непроницаемым. Он лишь чуть повел подбородком в дальний затемненный угол и коротко добавил:

— Уже пришла.

На диванчике спиной к залу сидела секретарша. Занавеси были опущены, а внутри горел неяркий красный свет.

— Маскируется, — то ли одобрительно, то ли укоризненно констатировал Вит, пока они неторопливо подходили к уютному гнездышку.

Звук шагов мужчин скрадывался толстым ковром, покрывающим пол. Поэтому немудрено, что девушка никак не отреагировала на приближение посторонних.

— Еще раз салам алейким («мир вам» по-туркменски)! — решил похвастаться произношением Вадик.

На столе перед девушкой стояла небольшая широкая чашка с зеленым чаем (чок-чай), но, похоже, она не успела отпить из нее и глотка. Секретарша сидела абсолютно неподвижно, уронив руки на колени и прислонившись к высокой спинке дивана. Виталий остановил друга движением руки, а сам наклонился и заглянул в лицо девушки. Ее черные глаза были открыты и безжизненно устремлены на панно с бабочками. Но они уже ничего не видели. Взгляд Снайпа скользнул ниже и наткнулся на небольшое красное пятно в складке желтого платья точно под левой грудью секретарши. Обернувшись, он за руку потянул Вадима к выходу.