Если она ехала по главной тропе, то, возможно, не заметила поворот к коттеджу. И тогда дорога привела ее к старому охотничьему домику, который был построен всего через несколько лет после того, как закончилось строительство замка.

Он посмотрел в этом направлении, подумав, что, возможно, просто не заметил ее, и она уже благополучно вернулась домой. Однако шестое чувство подсказывало Грею, что это не так. Здесь было легко заблудиться, особенно во время бури. Ландшафт выглядел по-другому, ветер клонил к земле ветви деревьев, а травы, словно прилизанные порывами ветра, скрывали дорогу.

Дождь припустил не на шутку. Ветер клонил деревья, рвал из волос стягивающую их ленточку. Тяжелые черные пряди упали на лицо, словно подражая разбушевавшейся стихии, и его беспокойство усилилось еще больше.

Летти была неплохой наездницей. Но что, если она упала с лошади? Что, если упала Тьюлип? А вдруг Летти ранена и лежит где-нибудь под дождем?

Сердце у него учащенно забилось, от тревоги перехватило дыхание. Он громко кричал, звал ее, но ветер относил звуки в сторону.

Он жалел, что не захватил с собой Гомера. Пес любил Летти и, возможно, смог бы найти ее.

Впереди среди деревьев шевельнулось что-то темное. Это была Тьюлип. Когда Грей увидел ее, у него сжалось сердце. Всадницы на кобыле не было и не было седла, а поводья волочились по земле. Тьюлип целеустремленно шла по направлению к замку. Она знала путь домой, но, Боже милосердный, что случилось с Летти?

Подъехав к гнедой кобыле, он схватил поводья. Кобыла, кажется, не была ранена. Непохоже, что она упала, но куда подевалось седло?

— Где она? — спросил Грей, потрепав по спине лошадь. — Где наша девочка?

Кобыла заржала, будто хотела ему что-то сказать. Ведя за собой Тьюлип, Грей поехал в том направлении, откуда она пришла, посматривая по сторонам, чтобы не пропустить Летти. Впереди возле главной тропинки виднелась низкая каменная стена. Кобыла насторожила уши и снова заржала. Грей, послав Раджу галопом, направился к стене.

У него сердце сжалось от страха, когда он заметил бледную как смерть Летти, лежащую по другую сторону стены. Быстро спешившись, он подбежал к ней.

«Боже милосердный, пусть только с ней все будет в порядке! Прошу тебя, пусть с ней все будет в порядке».

Ему вспомнился день гибели Джиллиан, и его охватил страх. Опустившись на колени в мокрую траву, он взял Летти за бледную руку. Рука была холодной.

— Летти… ты слышишь меня? — На мгновение ему показалось, что она умерла. Трясущейся рукой он нащупал ее пульс. Пульс был ровный, хорошего наполнения, и у него отлегло от сердца.

Он произвел проверку на предмет сломанных костей и убедился, что переломов нет. Когда он закончил, ее ресницы затрепетали.

— Летти! Летти, это я, Грей!

— Грей…

Он схватил ее за руку.

— Я с тобой, милая. Ты не ранена? Скажи мне, где болит.

Она глотнула воздух и попыталась приподнять голову.

— Осторожно. Лучше скажи мне, где больно.

Вдали небо прорезала молния, будто предупреждая о том, что приближается буря, за этим последовал раскат грома.

— Поднялся сильный ветер, — сказала она. — Мы неслись галопом, и я чувствовала себя такой свободной. Впереди была стена, и я подумала, что мы сможем через нее перепрыгнуть. Если бы не оборвалась подпруга…

— Ради Бога, Летти, скажи, где больно!

Взгляд ее зеленых глаз остановился на его лице.

— У меня немного болит голова. А в остальном я, кажется, в полном порядке.

Он ждал ответа затаив дыхание и теперь с облегчением выдохнул:

— Это хорошо.

Небо снова прочертила молния, и громыхнул гром. Гроза была совсем близко, надо было найти какое-то укрытие.

Он взглянул на горизонт и при свете молнии увидел вдали силуэт охотничьего домика.

— Надо нам укрыться от грозы. Я возьму тебя на руки. Останови меня, если тебе будет больно. — Наклонившись, он взял ее на руки. — Все в порядке?

Она кивнула и положила голову ему на грудь. Он пристроил ее на седло, а сам сел позади нее.

— Обопрись на меня. Я знаю место, где мы сможем переждать грозу.

Она не возражала, когда он направил Раджу к охотничьему домику. Тьюлип бежала следом. Вскоре они добрались до древнего строения. Грей спешился, осторожно взял на руки Летти и пошел к домику, в котором не раз прятался, когда был мальчиком, да и сейчас иногда бывал.

Тяжелая деревянная дверь домика никогда не запиралась. Он распахнул ее ногой и внес Летти внутрь.

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше. Думаю, я ничего себе не сломала.

Он чуть с ума не сошел от тревоги, но тут же рассердился на нее за беспечность.

— Удивительно, что ты еще не сломала себе шею. Мне следовало бы задать тебе хорошую трепку. Ты так напугала меня!

Она слегка покраснела, но ничего не сказала в ответ.

Грей осторожно усадил ее на кожаный диван, стоявший перед камином.

— Пойду посмотрю, как там лошади, и принесу дров, чтобы развести огонь.

Летти по-прежнему молчала, и он не понял, была ли она благодарна ему за то, что нашел ее, или же предпочла бы, чтобы он ее не находил.

Он поставил лошадей под навесом возле домика, дал им овса, который на всякий случай хранил здесь, потом вернулся в дом с охапкой дров. Вскоре разгорелся огонь, и его жар вытеснил из помещения холод и сырость.

Домик был небольшой — всего одна комната с низким потолком и крышей из тяжелых бревен. Здесь же была кухня с чугунной плитой и старым дубовым столом. Возле большого камина стоял диван с мягкими креслами, а в углу — кровать под балдахином.

Он разжег огонь, чтобы было теплее, и поставил кипятиться воду для чая. Затем вернулся к промокшей и испачканной Летти, которая отдыхала на диване.

— Нам надо снять с себя мокрую одежду.

Она дрожала, но отрицательно помотала головой:

— Не могу. Мне больше нечего надеть.

Подойдя к комоду, он вынул оттуда пару шерстяных одеял.

— Придется обойтись этим. — Он бросил одно из одеял на диван рядом с ней.

Подойдя ближе к огню, он принялся стаскивать с себя фрак, жилет и сорочку. Летти старалась не смотреть на него.

— Мне и так хорошо, — сказала она. — Моя одежда постепенно и так высохнет.

— Но к тому времени ты схватишь дьявольскую лихорадку.

Она вскинула голову.

— А если я сниму одежду, то мне придется иметь дело с самим дьяволом.

У него дрогнули губы. Незачем было даже спрашивать, кого она имеет в виду.