Да и слова ни к чему. Его пальцы движутся выше. Левая ладонь цепляет подол платья, довольно порывистым жестом задирая тот намного сильней. Правая – на контрасте аккуратно, почти бережно тянет за ворот и ту часть ткани, что прикрывает моё плечо, стаскивая ниже. А первая, расправившись с подолом, опускается на мои губы. Кай давит совсем слегка, подушечкой большого пальца ведя из стороны в сторону, с жадной зацикленностью наблюдая за собственными манипуляциями. И да, теперь я совершенно точно смотрю, как он того желает. Мои глаза распахиваются сами собой широко-широко, стоит разуму подсунуть каждую из ассоциаций, что рождает мой мозг от одного этого элементарно откровенного жеста. И ещё шире, стоит расслышать приказным тоном, столь же властное, сколь и развязное:

– Соси.

Я решаю быть покорной ещё минуту назад. Но вовсе не поэтому позволяю двум его пальцам проникнуть глубже. Может быть я растеряна или дезориентирована новой порцией грязных высказываний. А может, из двух зол… Да, пусть это будут лишь его пальцы. Чем… Чёрт! Совершенно напрасно я об этом задумываюсь. Ведь понимаю, что моя проблема не только и в том и другом сразу. Во мне. Самой. Слишком восприимчивой к тому безумию, что он творит. И ко всему тому, что он со мной вытворяет в принципе.

Иначе бы между моих ног сейчас не становилось настолько интенсивно влажно…

Должно быть, я тоже схожу с ума.

Всего с одной его фразы. Этой. И последующей:

– Да, вот так, – продолжает хрипло шептать он. – Сожми крепче, моя хорошая девочка. Возьми глубже.

Он выпрямляется. Тем проникновеннее воспринимается порочный взгляд, направленный глаза в глаза. Если и собираюсь отвернуться, вновь зажмуриться, не теперь… ни тогда, когда тону и вязну в тёмном омуте чистейшего желания. Раз за разом послушно вбираю в себя мужские пальцы. И едва сдерживаю рвущийся наружу стон, едва моя грудь обнажена, а соски поочерёдно сжаты. В тот же миг словно импульс пронзает. Прошивает до кончиков пальцев на моих ступнях. Остаётся где-то внизу живота. Оседает тяжестью. Новым желанием. Всего того, что я испытываю этим утром. А может быть, и того, что вероятно намного больше. Каким бы низменным и эгоистичным ни был бы этот мой возможный грех, он определённо будет моим.

Я сама так хочу…

Его.

Кая.

В чём, конечно же, ни за что не признаюсь…

Да и не нужны никому мои признания.

Инициатива – всё ещё не моя. А мужчина совсем не медлит. Вновь ласкает меня между ног. Вталкивает в меня свои пальцы. Одновременно. И снизу. И сверху. А я окончательно теряюсь в своём нахлынувшем сумасшествии. Не сдерживаю очередной рвущийся наружу стон. Один. Другой. Третий. Он растягивает меня изнутри каким-то слишком немыслимо достоверным способом. Задевает все нужны точки. Я сама прежде не подозреваю об их существовании. Но то я. Кай… Доводит меня до оргазма в считанные секунды. И не только. До него. До той грани, где, кажется, совсем без разницы, насколько гиблым и предательским становится это моё захватившее наслаждение.

Я почти полностью отключаюсь от реальности…

И совсем не хочу возвращаться обратно.

Жаль, здесь учитывается не только моё мнение.

Кай…

– Даже не думай засыпать, моя хорошая девочка, – проговаривает, одним рывком подхватывая на руки. – Мы ещё не закончили.

Если бы у меня нашлись хоть какие-нибудь силы возразить…

И тогда не возразила бы.

Какой в этом смысл?

Когда так тепло, уютно и удобно в его сильных объятиях, а мне с ними всё равно не справиться. Как и не избавиться от них. По крайней мере, не так сразу.

Дальнейший путь – не такой уж и длинный или внезапный. Мужчина несёт меня в спальню. Укладывает посреди постели. Не оставляет ни на мгновение. Нависает сверху. Прожигает полным всё той же знакомой мне жажды взором. Я не шевелюсь. Не дышу вовсе. Смотрю в его глаза и очень стараюсь не думать о том, что платье на мне никто не поправляет, и я в нём – всё равно, что без него или куда вульгарнее. А он словно мысли мои моментально читает. Тоже про платье вспоминает. Приподнимает сперва меня, затем мой давно помятый наряд, избавляется от него, вышвыривает куда-то в сторону, на пол, не глядя. Вновь смотрит исключительно мне в глаза.

Почти верю в то, что снова скажет какую-нибудь пошлую гадость.

Ошибаюсь.

Мгновение.

Одним рывком впечатывает в себя. Накрывает губы до того болезненным поцелуем, что мои ладони сами собой сжимаются в кулаки, упираются в его плечи в намерении оттолкнуть, ослабить напор. Удивительно, но срабатывает. Нет. Не отстраняется. Но и не давит с прежней силой. Поцелуй становится мягче – медленным, тягучим. А я очень жалею лишь о том, что не догадываюсь вдохнуть заранее. Кислород в лёгких быстро заканчивается. В груди печёт. Голова идёт кругом. И при всём при этом совсем не хочется прекращения. Наоборот, тянусь к нему ближе. Прижимаюсь всем телом. Насколько хватает собственных возможностей. Сама целую его. Не менее алчно. Стаскиваю с него рубашку, в процессе порчу несколько пуговиц – не важно, неумолимо хочется дотронуться до вбитых под кожу символов на мужском теле. Сегодня я не стану себе и в этом отказывать. Избавившись от мешающей преграды, кидаю вещицу куда-то в направлении выброшенного ранее платья. Не уверена. Да и плевать. Пряжка ремня на его брюках занимает куда больше внимания, требует определённой концентрации. Вероятно, если бы мои пальцы не дрожали настолько заметно и явно, я бы действительно справилась самостоятельно. Хорошо, не приходится.

– Если хочешь заполучить мой член, придётся просить намного убедительнее, – то ли дразнит, то ли действительно ставит перед фактом Кай, помогая справиться мне с тем, с чем одна не в силах, – ангел мой, – заканчивает едва различимым полушёпотом, наравне с новым ласковым поцелуем, на этот раз в висок.

Не обращение. Контрольный мне в голову. Топит. В неожиданной нежности интонации. Убивает. Мягкостью сопровождающего слова жеста. Воскрешает. Всем тем, что рождается внутри вместе с услышанным. И всё это – за считанную толику мгновения. Я замираю. Пропуская тот факт, что на самом мужчине не остаётся ни клочка одежды. Вспоминаю, кто мы и где мы, лишь после того, как его ладонь надёжно обхватывает мою, вынуждая сжать мужскую плоть у самого основания.

Кай давно возбуждён, я помню это наверняка. Хотя бы по его взгляду. Дыханию. Но всё равно напрягаюсь от пронизывающих ощущений. Он чувствуется в моей руке одновременно невообразимо твёрдым. И нет. Громадным. И тем, что хочу ощутить непременно в себе. Уверенная в том, чтоб